Вечная переменная

А глаза её – два кита, рот – шкатулка нот,
то ли музыка, то ли море внутри звенит.

Осень сузит зрачки так, как будто ей всё равно,

жизнь замкнется в себе, будет слушать её в тени.
Море космоса, космос моря, откройте шлюз,
этот город – почти корабль и телепорт.
Надышаться бы этим «я счастлив, но я боюсь»,
как душа просочившимся, вышедшим в ночь из пор.
Два кита, два хвоста, две мелодии в тишине.
Жизнь стоит у подмостков и смотрит в сердца волнам.
Осень делает вид, что ей всё равно, только – нет,
только музыка сердце сжигает ей докрасна.
Город, словно корабль, дает свой последний крен,
бьют хвостами киты, растворяются в синеве.

Море космоса, космос музыки в ноябре.

Телепорт, из которого падают души вверх.

У каждой пристани

У каждой пристани словно по рукаву – в них дышат ожившие, тени к ветрам плывут. И дети хохочут, и стайкой несутся к маме.
И в этом вселенском, вмещающем всех кармане весна окунается золотом в синеву. У писем воздушно-капельные пути: глотаешь
по фразе, стремишься не пропустить. И если размыты буквы – попало море. Мы живы, мы руки раскинули на просторе: шуты, моряки, открыватели новых птиц.
Толкай меня в спину, рискуй со мной, балагурь – в кармане
Вселенной нам хватит и слов, и бурь. И нежности хватит,
и паруса, и объятий.

И смелости – главное, смелости – тоже хватит

прижаться к соленой влаге любимых губ.

Причальные души

Что мы вспомним, когда будет нужно себя наполнить?
По каким адресам разошлем пару длинных писем? Где-то там, далеко, на гранит набегают волны, где-то здесь ты от города полностью независим. Мы – вода, наши души причальные укачало, унесло к берегам, где казалось, что принимали. Но теперь, когда всё уже можно начать сначала, мы сумели понять, что простых притяжений мало.
Наши души причальные слишком сухи от счастья, слишком сильно бумага впитала в себя чернила.

И теперь недостаточно где-нибудь повстречаться.

Нужно, чтобы нас большее что-то объединило.

После боли

Иногда в боли больше света, чем во Вселенной.
Если спросят, то я люблю свою боль за это.

Столько жизней сидеть и думать, обняв колени,

постигать мироздание сквозь череду ответов.
Быть источником, окончанием нервным, точкой
болевой на карте галактики, жить без кожи.
Иногда, на боли сердце сосредоточив,
понимаешь, что воскреснешь и снова сможешь.
Столько жизней – стиснув зубы, ища ответы,
поражённый, обездвиженный, не готовый.

Если спросят, то я люблю свою боль за это.

За рождение после боли моих сверхновых.

Затихать