Вечная переменная

У января привычка затихать. Настенные часы молчат весь день, и нет ни слов, ни мыслей, ни людей – ни в памяти, ни в жизни, ни в стихах. Так начинает новая глава писать себя с большого ничего, чтобы вернуть сначала Рождество, а после – дать нам вновь существовать. И первый лист пока остался бел, и буквы не касаются страниц. Воскреснут все, кто остается с ним: январь – дорога от себя к себе.

Вот год заходит в новую петлю,

так тихо, что немного страшно жить.
До Рождества листов не ворошить —
искать себя и заново сложить.

Я мало что настолько же люблю.

Ностальгический

Всё какие-то глупости, нежности неуклюжие,
всё навязчивый сплин, осенний и ностальгический.

Что еще у нас обнаружить, обезоруживать,

что еще нам осталось опять пережить стоически?
В этой старой романтике молча любить по-прежнему
что-то есть от щемящего, детского, просветленного.
Что нам ждать друг от друга, что снова начать отслеживать,
если это останется прежней простой влюбленностью?
В твоём северном сердце тоска превратилась в вежливость.
Невозможность меня не помнить – в игру с привычками.

Эта ласковая неуклюжесть, неловкость нежности.

Неотвязчивый сплин, осенний и ностальгический.

Общее небо

Ты послушай, ведь я люблю тебя, и неважно,
кем мы станем друг другу, если когда-то станем.

Наше небо – всё время общее. День вчерашний

с днем сегодняшним никогда не менять местами
и понять, что живут не в прошлом, не сном о прошлых,
а сегодня – бегут за движением узкой стрелки.
Успевать в настоящем – главное, мой хороший,
даже если оно нашим общим бывает редко.

И сегодня не день – коридор от весны до лета:

сделал шаг, и весь город в ответ отозвался гулко.

Я вхожу к тебе распрямившейся и согретой,

нахожу тебя по влюбленности или звукам
бесконечно родного голоса, что разрушил
всё границы, которые прежде существовали.

Вспоминая меня, выйди в город и просто слушай

это общее небо над нашими головами.

В теплую среду