Вечно чёрные растения

– А где мне было учиться, я ведь и не плавал никогда. В общем, моя жизнь в мечтах была гораздо интересней, чем в реальности. Практически все свободное от школы время я проводил дома с книгами, читая романы Верна, Стивенсона, Киплинга. Стараясь убежать как можно дальше от своей собственной жизни. Классе в седьмом я стал увлекаться математикой, даже самые сложные задачи решались быстро и без особого труда. Я как будто стал использовать те функции своего мозга, о которых ранее не знал. Все больше и больше погружаясь в мир цифр, формул, теорем я понял для себя, что это то, чем мне хотелось бы заниматься дальше в жизни. Заметив мои способности, наш учитель математики, пожилой дяденька, далеко пенсионного возраста стал заниматься со мной после уроков, объясняя очень просто все то, что мне было непонятно. Сам он много лет преподавал в довольно крупном университете и даже имел ученую степень, но в преклонном возрасте ушел работать в школу рядом с домом, чтобы чувствовать себя еще чем-то полезным для общества. Семьи и детей у него никогда не было, поэтому он с большим удовольствием оставался со мной после уроков. С его помощью я стал принимать участие во всех, сначала школьных, а потом и городских олимпиадах по математике, занимая первые места. Этот пожилой человек стал моим единственным другом. Он много рассказывал мне о своей жизни, о войне, которую прошел от начала и до конца, показывал фотографии, делился какими-то личными переживаниями. Я часто бывал у него дома в маленькой двухкомнатной квартире на первом этаже, в которой всегда было чисто и очень тихо. В одной комнате он спал, другая служила кабинетом. Вдоль стен от пола до потолка стояли темно-коричневые, деревянные шкафы, заполненные книгами, тетрадями и наградами. Паркетный пол с ковром, объемное, глубокое кожаное кресло зеленого цвета, маленький журнальный столик, торшер с тканевым абажуром, большой, массивный рабочий стол, на котором все было аккуратно разложено. Комната ученого, интеллигентного человека и не могла выглядеть иначе. Мы обсуждали все, что угодно, но я так и не рассказал ему свою тайну, страшную историю своего детства.

– Как хорошо, что он у вас был, хороший, добрый старик. Вы даже с ним чем-то похожи. Не замечали?

– Нет, не думал никогда об этом,– они разговаривали тихо, в полголоса, так открыто и доверительно,– в школе дружба с ребятами у меня не сложилась из-за моей закрытости, да они и не стремились взять меня в свои компании. Слишком мы были разными. После школы я поступил в университет, на факультет прикладной математики. Мой бывший школьный учитель и единственный друг помог мне в этом. Учеба не доставляла большого удовольствия, просто отвлекала от мыслей о своей нескладывающейся жизни. Я знал абсолютно все о счастье, дружбе, любви, обо всем, чего у меня никогда не было. Заканчивая третий курс, я узнал, что отец со своей новой семьей переезжает жить в Норвегию, я же оставался совсем один, в своем собственном закрытом мире, со своими страхами и непроходящим чувством вины. Бесполезное и бесцельное существование мучило меня, одиночество же стало константой, данностью, с которой все сложней и сложней было смириться.

– Все же он был эгоистом. Разве можно было бросить своего ребенка. Да еще и ко всему прочему трус. Просто бежал подальше, думал, что убежит от себя, дурак. Так и не убежал.

– Что вы сказали? Ах да, вы имеете в виду моего отца, бежал, тут вы правы.

– Не прошел он проверку, да и куда там ему ее пройти, кишка тонка. В отличие от вас.

– Я не держу на него зла, может, так оно и лучше. Вы знаете, в мечтах я всегда видел себя счастливым. Только круг стал замыкаться, и просвет, через который я еще мог бы сбежать, был настолько мал, что выбраться у меня не было уже никаких шансов. И я стал бросаться в крайности. Как-то, выходя из университета, мне абсолютно не хотелось идти домой, снова в тишину и бесконечность времени, которое тянулось дома как никогда медленно и больно. Лучшим выходом всегда для меня служила прогулка. Я мог гулять целыми днями, иногда, валяясь по нескольку часов в кровати в ожидании сна, я собирался и уходил в ночь бродить по тем местам, где жизнь не останавливалась никогда. Среди людей становилось теплей, и уже все не казалось мне таким уж безнадежно черным и необратимым. Я никогда не заходил в заведения, у которых ночами толпились люди, пританцовывая под громкую музыку внутри. Дымящая, кричащая, смеющаяся толпа пугала мня, поэтому я старался незамеченным пройти мимо, впитывая хоть частичку их веселья.

– Мда… со стороны это выглядит совсем не так, как когда ты среди них. Ну зачем вы ходили ночами! Это ведь так опасно. Особенно у вокзалов.