Вечно чёрные растения

– Да сейчас я и сама не знаю, для чего. На тот момент мне казалось, что в моей жизни много смысла. Кстати, я вспомнила еще один сон, о котором думала, сидя в машине. Очень странный сон. Много людей, я в толпе иду по желтому песку вперед. Какая-то коричнево—желтая реальность, все как на старой, выцветшей фотографии. Справа огромная, заполненная грязью канава. Такая, что я не вижу ее конца. По этой канаве идут люди, по колено в черной жиже, кто-то ползет, падая и утопая по горло в ней, кто-то еле передвигает ногами. Людей много, я даже не могу сказать, сколько примерно. Наверное, сотни, а может, и больше. Я совершенно не понимаю, где нахожусь, просто иду за всеми по дороге вперед. Канава совсем рядом, и я не могу понять, почему они не вылезут на дорогу из этой грязи и не пойдут с нами, а мучаются и тонут. Сама не зная, куда, иду. Смотрю на себя– я в белой сорочке, такой же, как и сейчас, ноги босые, все вокруг подобного же вида. И совсем нет страха. Я посмотрела наверх, на небо, чтобы увидеть солнце, но его не было, ровная, полупрозрачная светло—желтая дымка висела над нами. Мне было немного жарко, но, как только я бросала взгляд на канаву, что шла параллельно с дорогой, полную еле бредущих, измученных людей, становилось холодно и жутко. Всматриваясь вдаль, я увидела, что один человек в этой канаве бредет в обратную сторону, нам навстречу. Он был еще далеко, но я приметила его и думала, почему он идет против потока, как бы обратно, возвращается. Мы медленно шли вперед, и я хотела скорей поравняться с этим человеком. Было очень тихо, люди не издавали ни звука. Спокойствие и умиротворение нарушала только страшная картина рядом. Возле меня шел маленький ребенок лет четырех, я оглянулась назад и увидела, что поток людей был бесконечно большой. Лица идущих, открытые и радостные, уравновешивали мое нестабильное состояние в тот момент. Двигаясь в потоке все дальше, я стала рассматривать лица людей в канаве, хотя это было сложно, так как все они были вымазаны грязью и передвигались, опустив голову. С одной женщиной я случайно встретилась взглядом, ее ввалившиеся, слегка приоткрытые глаза, жаждущие конца, едва ли можно было разглядеть. Я сразу же отвернулась, так как от ее взгляда мне стало страшно. Почему же они ползут в этой грязи, зачем так мучаются, это мне было не понятно. Стараясь не смотреть на этих страдающих, я двигалась вперед, сама не зная, зачем. Вдруг я вспомнила про человека, которого видела вдалеке, двигающегося против этого грязевого потока мне навстречу. Повернув голову, увидела, что он уже совсем близко, его руки были скрещены на груди, ссутулившееся тело немного тряслось, голова была так же, как и у других, опущена вниз. Он еле переставлял ноги, с трудом извлекая то одну, то другую из этой черной грязи. Меня мучил вопрос, почему он идет в обратную сторону, зачем возвращается назад. Внезапно он поднял голову, и я увидела его лицо. В эту же секунду, я крикнула: «Папа»,– в этом мужчине я узнала своего отца, который пропал без вести, когда мне было одиннадцать лет. Я кинулась к краю этой канавы и кричала ему, а он только смотрел на меня и молча шел вперед. «Па—па, папочка, папа, это ты, папа». Я проснулась от своего крика, лежа в холодном поту. Сев в кровати и укутавшись в одеяло, я закрыла глаза и передо мной были его глаза. Его измученные глаза, которые я за много лет, что его не было с нами, совсем забыла. Что это было, почему он приснился мне, первый раз за столько лет, да еще и вот таким образом. Весь день я думала об этом сне, хотела съездить в церковь, но так и не съездила.

– Сон действительно интересный. Отец пришел предупредить вас о том, что ваша смерть уже близка. Думаю, что в этот день вас и не стало. Он мучается в аду так же, как и мы с вами теперь.

– Как жаль. Почему же я умерла так рано, даже не успев насладиться жизнью. В чем справедливость, Бог сначала дает все, а потом, подразнив, лишает жизни. Разве это правильно? А теперь мы все здесь сидим и мучаемся от того, что потеряли любимых людей и больше никогда их не увидим. Это жестоко и несправедливо. И почему в аду? Вы же говорили мне, что это не ад, что мы ждем разговора, что это место для обдумывания своей жизни.

– Кто знает, что это.

– Сколько же тут еще сидеть.– она закрыла глаза рукой и, ссутулившись, облокотилась на ногу. Все стало еще более холодно—белым. Воздух как будто густел и чувствовался кожей. Она расправила спину, вдохнула всей грудью и закричала что есть сил. Вцепившись руками в свои волосы, она не прекращала кричать и, качаясь вперед и назад всем телом, топала ногами.

– Нееееет………я не хочу умирать. Я….неее хочу умираааать. Я ненавижу тебя!– ее тело оставалось неподвижно сидеть, и глаза смотрели вперед, терзаний не было видно, криков не было слышно, только душа горела в огне. Мысли сменяли одна другую, воспоминания сыпались из ее подсознания, что еще больше терзало и рвало изнутри.