Вечно чёрные растения

Голос пылесосившей дорожку седой женщины настойчиво звал меня кушать, и я нехотя побрел домой. Она была моей очередной няней. Мать меняла их каждый месяц из-за того, что не могла ни с одной найти общего языка, а я не успевал даже запоминать имена постоянно приходящих в мою жизнь женщин разных возрастов и национальностей. Вообще, помню себя я где-то лет с трех, до этого есть только отдельные картинки. Регулярные болезни превратили меня в капризного ребенка, который хныкал всякий раз, когда что-то не нравилось, и очередная няня спешила сделать все, чтобы я успокоился. И еще, зачем-то лет до четырех меня будили ночью через каждые три часа и заставляли идти в туалет, наверное, для того, чтобы я привыкал к горшку и не писался ночами в кровать. Мне это ужасно не нравилось, я всякий раз начинал кричать и сопротивляться, но мне говорили, что если я не встану и не пописаю в горшок, то утром все расскажут маме. А это было для меня самым страшным наказанием, хотя мать никогда и не ругала меня, просто смотрела так, что иногда я даже начинал плакать только от одного ее взгляда. Лицо матери я тоже очень долго не мог вспомнить. Высокая, статная женщина, всегда с забранными в пучок темными волосами, она входила в мою комнату, и я тут же затихал. Позже вспомнилось и ее лицо. Правильные, тонкие черты, высокий, открытый лоб и очень серьезный взгляд. Она никогда ко мне не прикасалась. Не брала на руки. По крайней мере, я этого не помню. Даже тот тон, в котором она со мной разговаривала, был строгим, четким и обрывистым. Говорила она короткими предложениями, излагая свои мысли таким образом, что вопросов у меня никогда не возникало. И уж точно, я с ней не спорил.

Я хорошо запомнил одну няню, что воспитывала меня примерно год. Мне тогда было лет шесть, а может, и меньше. Ее звали Лора. Она была невысокого роста, пухленькая молодая девушка с добрым, мелодичным голосом, который я помню до сих пор. Я любил засыпать с ней вместе, но просыпался всегда в своей кроватке, так как она, видимо, ждала пока я усну, и перекладывала меня. Как-то мама вошла в мою комнату, присела на корточки и вдруг спросила, люблю ли я ее. Первый раз она задала мне такой вопрос, поэтому я растерялся, поднял глаза и почему-то ответил, что люблю только Лору. Она встала и ушла, а примерно через неделю Лора перестала приходить. Мать выгнала ее за что-то. Причины находились сами собой, им не обязательно было быть. Только здесь, вспоминая все, я понял, почему на самом деле Лора пропала, ведь тогда мне сказали, что она уехала навсегда в другой город. Все последующие няни часто жаловались на меня матери, за что она каждый раз била меня по лицу и ставила в угол, а сама садилась рядом на стул и читала книжку или журнал, следила, чтобы я не ушел. Я так скучал по Лоре, по ее голосу и запаху, который помню и сейчас, от нее пахло супом, она часто его готовила на обед. Даже не знаю, почему мне так нравился этот запах. И еще, она не будила меня ночами. Я много лет и потом просыпался ночью в туалет. Дурацкая привычка, которая портила мне сон, но избавиться от нее я так и не смог.