Вечное чудо жизни

Обедать в этот день я явился опьяненный успехом. Представитель общества был очень любезен – закладную несомненно можно устроить.

– Все будет чудесно, Хелен, – сказал я. – И очень хорошо, что мы не купили тот домишко. Этот во всех отношениях подходит нам куда больше. Он обширнее, но планировка компактная, фруктовый сад, огород и чудесный вид на долину. Аукцион в следующую пятницу, так что ждать недолго. Он будет наш, Хелен, можешь не сомневаться.

Моя супруга задумчиво посмотрела на меня.

– Джим, я соглашусь, только если ты обещаешь, что на аукционе будешь вести себя спокойно.

– Спокойно? О чем ты?

– Ты же прекрасно помнишь, что совсем взвинтился тогда и дошел до цены, которая нам не по карману. Я прошу только, чтобы ты был спокоен и не впадал в неистовство, как в прошлый раз.

– Спокоен? Неистовство? Не понимаю, – произнес я надменно.

Она улыбнулась терпеливой улыбкой.

– Не думаю, чтобы ты забыл. В конце тебя просто трясло, ты был белый как мел. Я даже боялась, что у тебя не хватит сил встать и уйти.

– Ты преувеличиваешь, – ответил я с достоинством. – Немного волновался, больше ничего.

Улыбка Хелен перешла в веселую усмешку.

– Ну естественно, но я пойду с тобой, только если ты дашь слово торговаться до трех тысяч фунтов. Ровно до трех! Я серьезно, Джим.

– Ну ладно… ладно. Обещаю, если хочешь, только я в любом случае подобной глупости не допустил бы.

Я быстро забыл про эту маленькую стычку и вновь предался все тем же мечтам: Хелен без малейших усилий порхает по дому, дети в саду лазают по деревьям, рвут яблоки. Отправляясь по вызовам, я планировал маршрут так, чтобы проехать по шоссе на Деннаби и полюбоваться домом. Мы с Хелен вместе его осмотрели и убедились, что он – само совершенство. И скоро, очень скоро он станет моим!

С облаков на землю я свалился только днем в пятницу, когда мы пересекли рыночную площадь и вошли в «Гуртовщики». Зал был битком набит, и у меня екнуло сердце: это жутко напоминало прошлый аукцион. Тот же зал, те же ряды голов, тот же аукционщик барабанит пальцами по столику перед собой и с довольной улыбкой оглядывает толпу. А когда мы протиснулись на свободные места и сели, сердце у меня уже бешено колотилось.

Вскоре аукционщик произнес вступительную речь, расписав все достоинства дома, уже известные мне. Под журчание его голоса Хелен придвинулась и, возможно, уловив легкую дрожь, пробегавшую по моему телу, взяла мою руку и переплела наши пальцы.

– Легче, легче, Джим, – шепнула она. – Успокойся.

Я сердито фыркнул.

– Я абсолютно спокоен, можешь поверить, – промямлил я, стараясь не замечать, как кровь загремела у меня в ушах, когда аукцион начался. Но почувствовал, что несколько глубоких вдохов могут поправить положение.

Примерно на третьем вдохе я услышал слова аукционщика:

– Предложено две тысячи девятьсот фунтов.

Как молниеносно он добрался до этой цифры! Я вскинул руку. Вокруг взлетели еще руки, и я услышал:

– Предложено три тысячи.

Хелен стиснула мою руку как клещами. А она не из слабеньких, и я понял: стоит еще раз открыть рот, и кисть будет раздавлена в лепешку.

Впрочем, это было бы лишним, поскольку цифры уже далеко превысили мой предел. «Три тысячи и сто, и двести, и триста, и четыреста…» Я хранил молчание, а уже перевалило за четыре тысячи, и руки продолжали взлетать. Затем дело пошло медленнее, но, прежде чем я закончил свои дыхательные упражнения, молоток трижды стукнул по столу: продано мистеру такому-то за пять тысяч фунтов. Все было кончено, а я даже участия не принял!

Мы встали и в толпе побрели к выходу. Я только увидел, как какой-то седой человек жмет руку аукционщику и смеется – ужасно самодовольно, решил я. Минуту спустя мы шли по булыжнику рыночной площади.

Нахлынуло то же уныние, что и в прошлый раз. Хелен так и не выпустила мою руку. Я сумел изобразить улыбку.

– Вот опять, – пробормотал я. – Но, может быть, я не побелел, как тогда?

Жена всмотрелась в мое лицо.

– Нет… пожалуй, все же бледноват, но не до такой степени. – Она засмеялась. – Бедный старичок, тебе даже не дали времени побелеть. Все кончилось в один миг. Ну не принимай к сердцу: я часто убеждалась, что многое случается к лучшему.

– Куда ни кинь, еще одно разочарование, – сказал я. – В тот раз нас хоть миссис Драйден утешила. А сегодня и того нет.

Тут меня кто-то дернул за рукав. Я обернулся и увидел Берта Ролингза, чей луг граничил с только что проданным домом.

– Здравствуйте, Берт, – сказал я. – Были на аукционе?

– Был, мистер Хэрриот, и я очень рад, что вы этот дом не купили.

– А?

– Я говорю: повезло вам, что вы его не купили. Я-то хорошо его знаю и одно скажу: он совсем не такой, каким кажется.

– Неужели?

– Да, с виду-то он хорош, да только крыша течет что твое решето.

– Не может быть!

– Еще как может. Я там на чердак лазил, так он весь заставлен ведрами, лоханями и кастрюлями, чтобы воде было куда стекать. А крышу они год за годом чинили, и все без толку.

– Боже мой!

– И балки там все от сырости прогнили.

– Господи!

Он похлопал меня по руке и засмеялся.

– Вот и выходит, что повезло вам. Я и подумал: скажу, чтобы вы к сердцу не принимали.