Вечное чудо жизни

В следующий раз я поехал на ферму лорда Грешема провести туберкулинизацию коров. Процедура крайне простая: выстричь немного шерсти на шее и сделать инъекцию в толщу кожи, но атмосфера радикальным образом изменилась по сравнению с предыдущими моими визитами, когда я исцелял животных с помощью своего умения и опыта. Четверка работников, казалось, впитывала каждое мое слово, и все просьбы исполнялись прямо-таки с благоговением: «Да, мистер Хэрриот», «Сию секунду, мистер Хэрриот!» И если прежде они держались так, словно меня там вовсе не было, теперь каждое мое действие вызывало у них живейший интерес. Стало ясно, что я навсегда останусь для них избранником судьбы, для кого тайны футбольного тотализатора – открытая книга и кто может манипулировать этими тайнами по своему капризу, и в глазах всех четверых я читал то, чего прежде не было.

Уважение. Глубочайшее неугасимое уважение.

Женитьба Колема

Такая привычная поза! Я лежал ничком на булыжнике, а рука по плечо уходила в недра тужащейся молодой коровы. Продолжалось это больше часа, и мной начинало овладевать отчаяние. Большой живой теленок, и на свет ему мешала появиться всего лишь неправильно загнутая нога – случается это часто и легко поддается исправлению. Потому-то я и чувствовал себя так скверно: просто не верилось, что я не в состоянии справиться с таким, в сущности, пустяком. Но корова была маленькая, и места для манипуляций не хватало. Снова и снова я дотягивался до злополучной ноги, но ухватить ее удавалось только двумя пальцами, которые соскальзывали, едва я начинал тянуть. А в довершение всего корова устроила мне настоящую пытку: при каждой потуге кисть мучительно зажимало между головой теленка и костями таза.

Как я жалел, что моя рука не длиннее дюйма на два! Если бы я мог просунуть пальцы за гладкое копытце и ухватить волосатую ногу, все завершилось бы в несколько минут, но это-то как раз и не удавалось сделать вот уже час, и рука у меня совсем онемела.

В подобных случаях я нередко прибегал к помощи высокого фермера или работника, чтобы он добрался до недоступной для меня конечности, однако и мистер Килдинг, и его сын были коренастыми и короткорукими. Они и до копытца не дотянутся.

Но тут меня осенило. Колем занимался туберкулинизацией на соседней ферме. Если заручиться его помощью, то дело в шляпе: в число многих достоинств Колема входили и очень длинные руки.

– Мистер Килдинг, – сказал я, – позвоните, пожалуйста, Эллертонам и попросите мистера Бьюканана приехать помочь мне. Боюсь, один не справлюсь.

– Бьюканан? Ветеринар с барсуком?

Я улыбнулся. Слава Колема распространилась на много миль вокруг Дарроуби.

– Вот-вот!

Фермер выбежал из коровника и вернулся почти сразу же.

– Он как раз кончил с тамошними коровами. Сказал, что сию минуту приедет.

Мистер Килдинг был очень приятным человеком и не жаловался, что я столько времени без всякого толку валяюсь на полу его коровника, но спрятать тревогу он не сумел.

– Вы все-таки постараетесь, мистер Хэрриот, а? Уж очень я на этого теленка рассчитывал.

Несколько минут спустя в коровник широким шагом вошел Колем. Он поглядел на лежащую корову и ухмыльнулся.

– Не все гладко, Джим? – сказал он с обычной бодрой небрежностью.

Я объяснил положение вещей, и он тут же стащил с себя рубашку. Мы растянулись рядом на булыжнике, который за час стал заметно более жестким. Я ввел руку и прижал ладонь к мордочке теленка, а Колем протиснул свою правую руку вдоль моей.

– Ну хорошо, – сказал я. – Попытайтесь ухватить ногу, пока я отодвину голову.

– Готово, – ответил он. – Валяйте.

Я нажал, но в тот момент, когда голова отодвинулась, освобождая необходимое пространство, корова поднатужилась, голова вернулась в исходную позицию, а Колем охнул: ему защемило пальцы.

– Черт! Больно. Поднажмите-ка!

Я скрипнул зубами и сделал еще усилие, отчаянно напрягая руку и стараясь преодолеть потуги.

– Я почти там, – прохрипел Колем. – Еще чуть-чуть… самую чуточку… жмите, жмите… почему вы не жмете?

– Да жму, жму, черт дери! – огрызнулся я сиплым шепотом. – Только она сильнее! Я уже час этим занимаюсь, и рука у меня совсем парализована!

Мы сделали еще несколько попыток, пыхтя и постанывая, а потом Колем опустил голову на плечо.

– Да уж. Передохнем немножко.

Я с радостью ухватился за это предложение и расслабился, а шершавый язык теленка лизнул мою ладонь. Слава богу, он еще жив!

Мы лежали так, практически щека к щеке, как вдруг Колем радостно улыбнулся и сказал:

– Не поболтать ли нам, пока отдыхаем?

Мне было не до веселой болтовни, но я попытался подыграть.

– Давайте. У вас есть интересные новости?

– Да. Пожалуй, кое-какие есть. Я женюсь.

– Что-о?!

– Я сказал, что женюсь.

– Вы шутите!

– Вовсе нет, уверяю вас.

– А когда?

– На следующей неделе.

– А… ну… Я ее знаю?

– Нет-нет. Она работает в хирургическом отделении Лондонского колледжа. Я с ней познакомился, когда учился там.