Вечнохудеющие. 9 историй о том, как живут и что чувствуют те, кто недоволен своим телом

73 килограмма отчаяния. История о том, как гнев может наполнять и раздувать тело, если никак не удается выразить злость иначе

Уличные весы стоят у гастронома, на пересечении двух больших улиц. По одной из них ходит трамвай, от весов до остановки пять шагов. На остановке я бываю часто, захаживаю и в гастроном. Мне четырнадцать лет, я кажусь себе совершенно взрослой. Я и выгляжу как взрослая. Некоторые мои ровесницы страдают оттого, что у них не растет грудь, что они выглядят как маленькие девочки. Я не понимаю их печали. У меня есть грудь, и вообще моя фигура – на мой взгляд – не может принадлежать подростку. Я выгляжу старше своих лет. Это мучительно. Это стыдно. Мужчины смотрят на меня так, что мне все время хочется раствориться, перестать быть, стать частью мозаики на бетонной стенке трамвайной остановки, или ветром, или деревом. Но ни раствориться, ни слиться с мозаикой, ни тем более стать деревом не получается. Меня слишком много. По разным параметрам. В высоту я выше практически всех женщин и многих мужчин. Плюс к этому я ношу босоножки на танкетке – это модно, это как будто слегка облегчает меня. Я легко на них бегаю. Поэтому я становлюсь еще выше. Меня много в пространстве. Я занимаю слишком много места. Я вижу свое тело огромным, нелепым, неповоротливым и уродливым. Я чувствую его таким все время: когда вхожу в трамвай, когда надеваю белье или одежду. Когда принимаю душ. «Обнаженная фигура», 1910 год, Пикассо, расцвет кубизма – вот как я себя чувствую. Мое тело также разбито на фрагменты, и мне трудно им управлять. Нужны дополнительные усилия, чтобы движения были как-то согласованны, чтобы фигура не разваливалась на куски, чтобы я сама не распадалась вместе с нею.

Эти усилия – физические: надо втягивать живот, держать спину, все время чувствовать свои ягодицы, ощущать, как плотно смыкаются бедра…

И душевные усилия: оставаться все время внутри этого бесформенного куска плоти.

Это нелегко, поверьте.

Я не знаю, видна ли моя внутренняя борьба окружающим.

То и дело выскальзываешь, опять и опять видишь со стороны свое тело. И каждую секунду делаешь выбор. Между тем, чтобы быть внутри, переживать привычный, но от этого не менее катастрофический дискомфорт, ощущать всей кожей одежду, которая стягивает твою нелепую, расползающуюся тушку, плохо осознавать свои габариты, каждую секунду переживать свою тяжесть, все время оступаться в пустоту и бесконечно осознавать вот это все – собой. Или быть снаружи, чтобы видеть свое тело все время со стороны, видеть его объемы, несовершенный, мучительно не совпадающий с желаемым девчатами идеалом силуэт. Этот идеал я бесконечно рисую: тоненькая фигура бежит, летит, плывет, парит на балконе, грустит у окна… Я не такая. И такой никогда не стану.

Но все-таки быть снаружи, слегка в стороне легче, легче. Видеть легче, чем ощущать, чувствовать. Когда просто видишь, боль причиняет только изображение. От него можно отделиться, перестать считать его своим. Можно отвернуться, безопасно и быстро нырнуть в книжки или фантазии. В фантазии, туда, где живет и действует мое альтер эго, тонкая девочка с длинными ногами. Она так же одинока, так же бесконечно погружена в свои фантастичные миры, она даже, кажется, умеет летать… Во всяком случае, в одной из историй, которые бесконечно разыгрываются в моей голове, она это делает.

В этот мир, где живет девчонка с худыми руками и ногами, я ныряю легко и непринужденно. Пока я там, мне значительно легче и я не чувствую себя такой тяжелой и безобразной. Я бы, пожалуй, предпочла остаться в этой квазиреальности навсегда, если бы это было возможно. Но что-то внутри, какая-то сила, не дает мне до конца погрузиться в выдуманный мир, все время выталкивает наружу.

Еще мне сильно легче, когда я иду. Я редко пользуюсь общественным транспортом. Пройти пять остановок – не проблема. Ходьба, ее ритм и скорость дают мне возможность почувствовать себя легкой. С каждым шагом я как будто бы поднимаюсь над землей, вытягиваюсь, и каждые сто метров как будто облегчают меня на сто грамм, не меньше. Пять остановок, три километра полета над землей… Бог знает где я бываю, пока иду. Как много прекрасных сюжетов и историй приходится мне пережить. Я люблю это состояние, потому что оно позволяет мне не думать о своем теле, весе, о своем уродстве.