Вечность

Крис открыл калитку и пошел вперед. Мне ничего не оставалось, как вновь идти за ним. Лужайка была заброшена, никто не ухаживал за ней. Я спотыкнулась о брошенное ведро, которое, загремев, укатилось куда-то в темноту.

За дверью было тихо, лишь отзвуки тяжелого дыхания. Крис по-хозяйски свернул направо по коридору, поманив меня за собой. Я оказалась в большой комнате с чисто выбеленными стенами и рядами железных больничных коек, на каждой из которых лежали люди. Честно говоря, я испугалась, присмотревшись. У всех были пустые глаза, бледная пленка полностью заволокла их, лишая возможности даже рассмотреть цвет.

— Они все слепые? — спросила я, ведь именно так они выглядели.

— Нет, — шепотом сказал Крис, — так выглядит равнодушие, Алекс.

— Не понимаю, — я почувствовала мороз по коже.

— Все они совершенно здоровы, ведь они попали в Вечность, как ты и я когда-то. Было время, и все они чувствовали радость от неизведанного, от осознания бесконечности перед ними, каждый день был наполнен чем-то новым, удивительным. Столько прекрасных мест, столько возможностей. Можно учиться и работать, можно просто бродить и знакомиться с людьми. Разве могли мы похвастаться подобной свободой при жизни?

Я молчала. Крис был прав, конечно.

— Но для всех нас когда-нибудь наступит такой момент, когда мы поймем: у нас есть время, мы можем все, что захотим, но для чего? Зачем?

Я улыбнулась, не понимая вопроса.

— Когда-то и они смеялись над этими словами. Я прихожу сюда, что помнить, Алекс. Чтобы каждый раз себе напоминать, для чего я живу. Я не хочу стать таким растением, я не хочу лежать, тупо смотря в потолок, я хочу жить и чувствовать. Даже здесь, в этом треклятом городе, от вида которого меня колотит, даже здесь…

— Крис…

— Я привел сюда тебя, потому что знаю, что после увиденного в Третьем городе ты почувствовала опустошенность, вернувшись сюда. Ведь Третий город — это не просто красивые места, там ты забываешь об испытанной боли, мне даже иногда кажется, что там мы снова вспоминаем, что значит быть детьми, свободными от ограничений и условностей. Здесь же, вроде бы, уже никто на нас не давит, но мы-то помним все, что вложено в наши головы. Я хочу, чтобы ты знала, что бывает с теми, кто опустил руки, кто испытал отчаяние и сдался. Посмотри на них! Они не говорят, не передвигаются, но они и не могут умереть, хоть и страстно этого желают.

— Это просто ужасно. Как вывести их из этого состояния?

— Не знаю. Никто не знает. Я прихожу сюда к Анне, — Крис указал на одну из коек. Довольно пожилая женщина, скорбные морщины у рта и такие же, как у всех, белесые глаза.

— Ей слегка за 30.

— Не может быть!

Крис усмехнулся и поправил у Анны подушку. Женщина не пошевелилась.

— Она была одной из тех, с кем я познакомился, как только сюда попал. Она и Джо еще. Да… Знаешь, тогда я был немного в шоке, даже не знаю, как сказать. Осознание, что ты больше не жив… Разве это можно описать? Может быть, поэтому я не обращал должного внимания на нее? Теперь нет смысла об этом говорить, наверное.

Я присела рядом на низкий стульчик, не переставая коситься на женщину.

— Она была моим гидом, Алекс. Так-то.

— Позже ты не узнал правду?

— Лишь в общих чертах. Таких местечек, оказывается, немало даже здесь в Вечности. Наверное, у нас в крови привычка уставать от жизни, не важно живы мы или уже нет. Но я действительно хотел бы знать, что привело ее к этому состоянию.

Я тяжело вздохнула, разделяя его мысли. Рискнув, я дотронулась до бледной руки женщины. Такая холодная!

Крис понимающе хмыкнул.

— Она была тогда очень терпелива ко мне, я творил разное… Сходил с ума, понимаешь?

Я кивнула.

— Она никогда на меня не злилась. Уже тогда стоило понять, что Анна видела такое сотни раз, и уже ничего не могло ее удивить. Но я был слишком занят собой и своими переживаниями, чтобы хоть что-то заметить. Так ведь оно и происходит, да? Мы носим весь груз наших черных мыслей в себе, перекручиваем их в голове и почти никогда не делимся.

Я снова кивнула, продолжая поглаживать восковую руку женщины.

— Я думала, что здесь умереть нельзя, но, похоже, что я ошибалась.

— Умереть нельзя, — возразил Алекс, устало почесывая голову, — но есть вещи и похуже.

С этим было трудно не согласиться.

— Кто присматривает за этими домами? — спросила я, отметив чистоту в комнате и свежее постельное белье.

— Кто-то из Зала Регистрации. Там не только клерки, много разных отделов. Но им, — Крис махнул на полумертвых-полуживых, — им ничего не нужно на самом деле. Кто-то просто убирает здесь по своему желанию. Поверь, даже если бы здесь все заросло вековым слоем пыли, а их бы никто не перевернул за десяток лет, с их телами ничего бы не произошло.

— Это ужасно, — прошептала я, все еще чувствуя холод от прикосновения к руке Анны.

— Согласен, — Крис выглядел спокойным, но четко очерченная морщинка между бровей выдавала его состояние, — я давненько здесь не был, думаю, нужно это исправить. Знаешь, Алекс, встреча с Эйданом что-то перевернула во мне. Снова.

Я удивилась. Раньше Крис старался не называть того парня по имени.