Вечность Эллы и Миши

— Это странно лишь потому, что ты сама делаешь все странным. — Я начинаю подниматься по лестнице, и она следует за мной. — Перестань так сильно переживать, милая девчонка.

— Легче сказать, чем сделать, — бормочет она, ее губы плотно прижаты друг к другу.

Когда мы достигаем лестницы, я отхожу в сторону и указываю ей, чтобы она шла вперед. — Дамы вперед.

Она неуверенно улыбается и быстро поднимается по лестнице, проводя руками по перилам. Улыбаясь сам себе, я иду за ней, глаза сфокусированы на ее заднице. На ней эти короткие красные шорты, достаточно облегающие, чтобы выглядывала маленькая полоска ее ягодиц. Я очень скучаю по этой заднице.

Поднявшись по лестнице, она смотрит через плечо и ловит меня на том, что я рассматриваю ее. Она вытягивает руки перед собой и прижимается спиной к стене. — Ты пустил меня идти первой, чтобы оценить мой зад? Я думала, мы собирались быть друзьями.

Я пожимаю плечами, не волнуясь, что она поймала меня. — Я раньше всегда оценивал твою задницу, когда мы были друзьями. Ты просто никогда не замечала.

Она проводит пальцами по своим каштановым волосам. — Ты усложняешь все, не правда ли?

— Вероятно, — честно признаюсь ей я, и ее лицо опускается. Быстро, чтобы она не смогла меня остановить, я убираю ее волосы с глаз и мягко целую ее в щеку, подмигивая, когда она делает шаг назад. — Расслабься. Я не собираюсь срывать с тебя одежду, пока ты не попросишь меня.

— Ты неумолим, — она сдерживает улыбку. — И это не поможет мне, если ты продолжишь прикасаться ко мне и так смотреть на меня. Я хочу стать лучше для тебя, но я должна научиться успокаиваться в сложных ситуациях, пока не научусь, как справляться с ними. Думай об этом, так словно я – алкоголик, борющийся со своей зависимостью, и говорю, что не собираюсь вступать в отношения, пока не смогу справиться с проблемами рационально.

— Твой терапевт сказал тебе это?

— Ага.

Вздыхая, я открываю дверь и придерживаю своими пальцами. — Хорошо, я буду вести себя как можно лучше. Честное скаутское.

Она игриво отклоняет мои пальцы, закатывая глаза, и заходит в квартиру. Элла осматривает старый кожаный диван, который Итан украл из дома матери, телевизор, стоящий на ящике, и стол в столовой, расположенной между кухней и гостиной.

— Поистине мужская квартира. — Она нюхает воздух, затем вздрагивает, махая рукой перед лицом. — Здесь даже пахнет, как от мужика.

Я ущипнул ее за зад, и она взвизгивает. — Здесь витает аромат мужественности. — Я ретируюсь на кухню, пока она не разозлилась на меня за мой маленький трюк.

Она начинает разговаривать с Лилой и Итаном, пока я отдираю ленту с коробки с посудой на кухонном столе, и вытаскиваю несколько тарелок. На стойке звонит мой телефон. Звонок из больницы в Нью-Йорке, где я сдавал кровь на проверку.

Неохотно, я отвечаю. — Алло.

— Здравствуйте, — говорит женщина скрипучим голосом. — Это Миша Скотт?

Я прислоняюсь спиной к стойке и смотрю на стену. — Да, это он.

— Меня зовут Эмми. Я из Нью-Йорского Медицинского Центра, — отвечает она. — Я звоню, чтобы сообщить Вам, что результаты Вашего теста подтвердили, что Вы можете стать кандидатом для трансплантации.

— Хорошо. Спасибо, что сообщили. — Я вешаю трубку, сжимая телефон в руке. — Блядь.

Итан просовывает голову на кухню. — Мы собираемся купить поесть. Ты иде.... Ты в порядке? Ты выглядишь странно.

— Я в порядке. — Я опускаю телефон на стол и откидываюсь назад. — И да, мысль о еде звучит здорово.

Он кивает головой у входной двери, где ждут Элла и Лила. — Тогда поехали.

Как только он выходит, я делаю два больших глотка водки из бутылки, которую вытащил из одной из коробок, а затем засовываю пару маленьких бутылочек в карман. Звонок из больницы - это болезненное напоминание, что отец пришел ко мне только за тем, что ему понадобилось что-то от меня. Но это не самая ужасная проблема. Я смирился с тем, что он никогда не будет видеть во мне ничего большего, нежели просто человека, которого можно использовать. Но больше всего меня бесило то, что глубоко внутри, я не хотел делать для него ничего. Я хотел заставить его страдать, и это чувство съедало меня изнутри.

Я не хочу так себя чувствовать, но не могу отключить обиду.

Итан возвращается на кухню с раздраженным выражением на лице. — Что ты делаешь? Пошли. Я чертовски голоден.

— Иду, — Господи, держи себя в руках. Я проношусь через дверь. — И мы не поедем на этом дерьмовом Мустанге.

Элла

Миша очень зол из-за Мустанга, и произносит большую драматическую речь о том, что он не собирается ехать в нем. Ни за что на свете. Чем дольше продолжается ночь, тем больше становится ясно, что его гнев исходит из чего-то более глубокого, а машина - это лишь прикрытие.

Когда Итан сворачивает на парковку, то я понимаю, что карма ненавидит меня, ведь это тот самый ресторан, куда мы ранее подбросили Блэйка - тот, где он работает.

Я пролезаю вперед на сидении грузовика и кладу руку на верхнюю консоль. — Я не хочу здесь есть.