Вечность и еще два дня

Они заправили бак, наполнили две канистры и снова ушли в темную грохочущую ночь. Полина куталась в тулуп, прижималась к Мише, так и уснула, хотя и не сразу это поняла.

Они ехали в тракторе. «Дворник» скрипел по стеклу, фары беспомощно светили в ночь, на руках у Полины, пошмыгивая носиком, спал Антошка. Она нежно поцеловала его в щечку и проснулась. А ребеночка на руках-то и нету.

Сердце матери истошно взревело от смертельной тоски, Полина расплакалась. Но сон снова ее одолел, и ей опять привиделся Антошка. Крохотным краешком сознания она понимала, что это сон, поэтому относилась к нему бережно, не желала возвращаться в тоскливую явь, но потихоньку пробуждалась.

Трактор всю ночь ехал по обочине шоссейной дороги в сторону Питера. Миша останавливался только на заправках, выходил, заливал бак, приносил кофе и булочки.

Утром трактор замер, остановился у огороженной стоянки, на которой торчал указатель с надписью «Мотель».

— Думаю, мы уже оторвались от этих ребят, — разминая пальцы рук, сказал Миша.

Полина жалась к нему. Ей было тепло и даже малость уютно. Она не хотела, чтобы он уходил. А Миша собирался открывать дверь.

— И что?.. — сонно спросила Полина.

— Надо бы номер снять, передохнуть немного.

— А сколько еще ехать?

— Совсем чуть-чуть, — с усмешкой ответил он. — Если на джипе. Но у нас другая скорость.

— Немного смешная, — сказала Полина. — Как и мы сами.

Ночью на заправке она выходила в туалет, видела, как смотрели на нее люди. В платке, в тулупе, в валенках, да еще из трактора — деревня деревней. Но ей было глубоко безразлично.

— Смеется тот, кто смеется последним, — сказал Миша, глянув на серое небо, вслед за снегом сползающее на самое лобовое стекло. — Мы-то пройдем, а эти весельчаки стоять будут.

— Ну, тогда поехали. Без передыха.

— Устал я.

— Я могу сесть за руль.

— Потом.

От мотеля они отказались, а от завтрака — нет, перекусили, умылись и продолжили путь. Дорогу действительно завалило, но движение не встало, появились снегоуборщики, расчистили ее.

К обеду с одного шоссе они свернули на другое. Его никто не чистил. Машины застревали в снегу, а трактор потихоньку продвигался вперед.

К вечеру они свернули на проселок, совсем уже забитый сугробами. Трактор медленно пополз в самую глушь. Миша опустил отвал, не останавливался, но заметно нервничал, постоянно сверялся со старой, пожелтевшей от времени картой автомобильных дорог. Он как будто не трактором управлял, а самолетом, мог изменить курс, не разворачиваясь, не возвращаясь к точке отсчета.

— Мы что, заблудились? — спросила Полина.

— Вовсе нет, нормально все, — ответил Миша быстро, не задумываясь, но в голосе его не хватало уверенности.

— Ты вообще бывал здесь?

— Да, конечно. Место отличное. Дом стоит у воды. Он не такой хороший, как у тебя, но вполне сносный.

— А почему там никто не живет?

— Так он нужен Кольке только для рыбалки.

— Вот мы сейчас застрянем здесь, и будет нам рыбалка.

— Солярка есть, мотор — зверь, выберемся. А если застрянем, у нас все есть. Керогаз, сковородка, мука. Ты лепешек напечешь.

— И самогон.

— У хорошего хозяина все есть. А если еще и хозяйка самая лучшая…

— Плохая хозяйка, — заявила Полина.

Не смогла она удержать в руках собственного ребенка, осталась без него, да еще черт знает где оказалась. Антошка уже в Москве, в тепле и уюте, а как они там к нему относятся? Вадим, конечно, родной отец, но ни рыба ни мясо, а Варвара — злая тетка. Позвонить Полина не могла. И у нее телефон разрядился, и у Миши. Да и вряд ли эту глушь покрывала сотовая связь. Тут и малых деревенек-то почти не было.

— Не хочу я быть хозяйкой! — взбунтовалась она. — Давай-ка назад поворачивай!

Куда они едут? Зачем? Ну ладно, доберутся до дома, а дальше что? Вдруг там даже электричества нет? Или телефон не берет? А ей срочно нужно позвонить Варваре, услышать Антошкин голосок.

Да и с Германом нужно покончить. Вчера Полина сглупила, но в следующий раз она подберется к машине поближе и расстреляет врага в упор. Чтоб ни одной падлы не осталось!

— А я не хочу назад, нет? — спросил Миша. — Мне ведь никто не угрожает! Тебя убить хотят, а вовсе не меня! Это я из-за тебя все бросил, прусь теперь в какую-то глухомань!

Он говорил проникновенно, подкреплял свои эмоции жестами, но Полину не убедил.

— Вот и поворачивай обратно! — потребовала она.

— И поверну.

— Поворачивай!

— И поверну!

— Давай-давай!

Миша зажег плафон над головой, поднес к свету карту.

— Тут поворот за мостом, там и развернемся.

— И назад!

— Ну да, и назад.

— В Москву!

— Ну нет, это уж ты сама! Я с тобой больше кашу не варю!

— А тебя кто-то просил? — выкрикнула Полина.

— Хватит! — одернул ее Миша. — В ушах звенит!

— Да пошел ты! — тихо огрызнулась она.

Полина попыталась сдвинуться вправо, с силой вжималась в боковую стенку кабины, но от Миши отстраниться не смогла. Слишком уж тесно было в тракторе. Надоело ей все. Зачем она только уехала из дома?.. А ребенка почему отдала? Закрылась бы в доме, встала бы у кроватки с ружьем в руках.