Вечность и Тлен

Золотые глаза, встретившие её и в реальности, неотрывно следили за ней. Он приподнялся, качая головой. Айвен ощутила, как её пальцы впиваются во влажную землю, руки сжимаются в кулаки, комкая прелую листву.

– Ну кто так поступает, Айвен? – вдруг раздался возмущённый и в то же время усталый голос. – Я к тебе с добром. Помогаю. А ты подкрадываешься и лезешь в мою голову.

– Кто ты? – Голос дэвы был низким и гулко звенел, как перетянутая струна. – Кто ты, нечисть возьми, такой?!

– Кто я? – сам у себя спросил див задумчиво. После, согнув одну ногу в колене, заявил: – Я бы назвал себя странником, ведь помотало меня по Дэвлату знатно.

– Нет. Это не то. Кем ты являешься на самом деле?! Сколько тебе лет?!

– Много.

– Сколько – «много»? – Голос Айвен звучал надтреснуто и срывался на истерические нотки. Она никак не могла осмыслить происходящее. Ей казалось, что она сходит с ума. Ещё немного, и рассудок окончательно помутится.

– Очень много. Я не помню точно, когда возник, – вполне искренне признался он, сощурившись. – Да и имеет ли это значение?

– Конечно имеет! Ты… ты…

– Фародей? – Вновь на его губах появилась та злорадная улыбка. Он вскинул вверх руки с длинными пальцами, лениво потягиваясь.

Айвен судорожно кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Ну да. Это я, Айвен, – беззаботно продолжил он, будто признался, что в очередной раз стащил у неё бутылку вина из запасов. – А ещё я Самаэль, и сотни имён помимо этого. Я всегда был собой, каким бы именем ни назывался. Какая в принципе разница? Я лишь оказался немного более известной персоной. – Он положил локоть на колено и водрузил подбородок на кулак.

– Боги, я схожу с ума, – панически прошептала Айвен, пряча ладони в лицо.

– Хах. Вообще-то, не сходишь… Это я тебе как бог заявляю.

У Ларак же эти слова вызвали какой-то истеричный смешок. А потом она вскинула голову, глянула на него, будто убеждаясь, что ей не мерещится.

– Девушка из твоего видения…

– Какая именно?

«Он не знает, что именно я увидела, – промелькнуло осознание в её голове. Этот див… А правильно ли вообще звать его дивом? Он ведь… настоящий Бог?»

– У неё… у неё светлые волосы. – Каждое слово давалось ей с огромным трудом. – Она пронзила тебя клинком, и ты хотел её убить.

– А-а-а, – раздалось понимающее.

– Она тоже кто-то из… – проблеяла Айвен. Казалось, если он скажет «да», то её голова точно взорвётся.

– Богов? Нет. Но и не совсем даэв. – Фародей рывком поднялся на ноги – тёмный меч с земли неведомым образом сам переместился в его руку. Айвен смотрела на рукоять, обёрнутую тканью, и догадывалась, что скрывалось под материей: эфес украшала змея. Так говорилось во всех легендах о богах. Вот почему он его скрывал.

«Он собирается меня убить?» – подумала Айвен, когда Фародей сделал к ней первый шаг.

– Та… девушка, – с видимым трудом произнёс он последнее слово, после, на несколько секунд задумавшись, замолчал, но, став к Ларак ещё ближе, продолжил: – Что-то вроде вашей Сары Соре… – Но договорить ему было не суждено.

Раздались хлюпанье разрезаемой плоти, глухой треск ломаемых костей – на груди Фародея расплывалось багряное пятно. Бог же медленно опустил голову и с запоздалым удивлением посмотрел на кровь, стремительно пропитывающуюся одежду.

– Дрянь! Почему именно сейчас? – едва успел проговорить он и плашмя упал на землю, лицом вперёд, у самых ног Айвен. В его спине торчал топор, который, совсем неподобающе моменту, весело сверкал своим серебристым лезвием, войдя более чем на половину в чужую спину.

В лесу показался тёмный силуэт. Глаза Айвен расширились, она будто очнулась наконец-то от долгого сна и стремительно подскочила, обнажая меч.

– Извиняюсь, что потревожил, – раздался глубокий сухой голос. – Обычно я стараюсь делать это без свидетелей. Но раз вы всё узнали… – На поляну вышел даэв – худой и высокий настолько, что подобный рост был редкостью даже для даэвов. – Позвольте представиться – Миккель Вечный огонь. Я не сражаться пришёл. – Он невозмутимо опустился перед потухшим костром, пошевелив угли.

После, увидев заготовленный, но не сожжённый хворост, стал складывать его в очаг. Сделав это, умело разжёг пламя огнивом, вытащенным из собственной сумки. Вслед за которым появился и старый миниатюрный чайник. Ларак наблюдала за его действиями, не шевелясь, скорее окончательно не понимая происходящего и поэтому не зная, как себя вести, но на всякий случай не опуская меч и наблюдая. Поднявшись, Миккель подошёл к Фародею, чьё тело оставалось на земле. Глаза его закатились, Айвен знала наверняка: див больше не дышал.

– Думаю, у нас есть пара часов. Давайте выпьем чаю, – предложил он, рывком и с характерным хрустом вытащив окровавленный топор из мужской спины. Кровь рекой потекла из раны, соревнуясь в яркости с рубиновыми волосами Бога. Она коснулась земли и обратилась стеблями ликорисов, которые мгновенно прорастали, пробиваясь из-под залежалой сухой листвы, и распускали свои алые паучьи лепестки.

Великий теневой бог Фародей