Вечность и Тлен

«Больно. Как всегда, проклятье, больно!» – стало первой оформившейся мыслью в его голове. Его тело превратилось в одну сплошную кровоточащую рану. Он попытался подняться, но смог лишь перевернуть голову на другой бок, чтобы увидеть ярко горящий костёр.

Хрип вырвался из его глотки.

– Он жив! – Голос Айвен был севшим. Лицо оставалось в тени. Она хотела подойти к нему, но осёл Миккель, кажется, остановил её. Перед глазами гуляли тёмные пятна – Фародей поморщился, осознав, что слишком рано пришёл в себя. А ныне из-за боли не мог вновь провалиться в забытье.

– Да, уже дышит. Понадобится ещё некоторое время, чтобы он окончательно очнулся, – безразлично проговорил Миккель.

«Всегда ведь знал, что этот щенок недолюбливает меня. Но именно с ним заключил соглашение. Должен признать, я люблю над собой поиздеваться», – тем временем, прикрыв веки, мрачно, с привычной самоиронией думал Фародей.

– Сколько раз вы уже делали это?

«Пронзал меня своим топором? Пора называть вещи своими именами».

– Последние два века каждые десять лет. Как уже было сказано, я оказываю услугу.

«Ты наслаждаешься, ублюдок. Тебе нравится пускать мне кровь, иначе давно бы позабыл о своём обещании».

Фародей открыл веки, перед глазами сразу же неумолимо вновь заплясали тёмные пятна.

– Это жестоко.

– Не беспокойтесь – он ведь сам просил.

– Да пошёл ты в бездну! Ты ведь знаешь, как тяжело срастаются позвонки. Пронзил бы сердце, и дело с концом.

Айвен обернулась, являя своё бледное и обеспокоенное лицо, а прислужник светлой богини и бровью не повёл.

– Так уж вышло, – лишь молвил Миккель.

Фародей, тяжело втягивая воздух, прикрыл глаза. Стал считать про себя, силясь успокоиться. Но этот метод уже много веков перестал на него действовать. И вскоре он не заметил, как от переизбытка злости и ярости вновь потерял сознание, отвлёкшись от физической стреляющей боли, проносящейся по его позвонкам.

Спустя сутки.

Айвен Ларак

Вблизи обители Северного ордена

«Это место стоило увидеть своими глазами», – стало первой мыслью Айвен, когда дорога вильнула и перед её глазами выросло монументальное строение вдалеке. Обитель находилась на склоне горы, ещё слишком далеко, чтобы Ларак могла быть уверена, что они доберутся до того, как успеет стемнеть, – до заката оставалось не больше трёх часов. В горах же ночь приходила ещё быстрее.

Северные горы поражали воображение – они были самой высокой горной грядой на материке. И их пики даже летом не покидал снег. Ныне же вершины невозможно было разглядеть – они скрылись за тяжёлыми облаками, стелящимися по высокогорным холмам.

И самым удивительным казалось то, что обитель Северного ордена, выстроенная у подножия, совершенно не уступала в величественности неприступному и живописному пейзажу. Встречая их такой, какой, возможно, она и была три десятилетия назад, до того как пришли светлые воины и, надругавшись над этими стенами, оставили после себя руины. Сильфа писала ей, что обитель отстроили, но всё же Айвен оказалась не готова.

Величественные своды из серого камня, острые вытянутые крыши над башнями, как копья, множество стрельчатых арок с разнообразными узорами, статуи прямо на наружных стенах и расходящиеся к контрфорсам аркбутаны – эти детали заставляли забывать, как дышать.

Кто бы мог подумать, что рукотворное не будет ничуть уступать созданному природой? Не потеряется на фоне и не покажется чем-то неуместным. Обитель Северного ордена сосуществовала на равных и будто бы венчала горы, словно драгоценный камень.

– Неплохой дом у Люкии Морберга. – Внезапное замечание Самаэля вырвало Айвен из оцепенения.

Самаэль ехал рядом на рыжей лошади. Чуть отставая от них, ехал Миккель Вечный огонь.

– Люций Моран. Зови его Люций Моран, – раздражённо поправила дэва. Узнав, что столько лет перед ней был Великий Теневой Бог всего Дэвлата, Айвен сначала решила разговаривать с ним с большим почтением. Но как бы она ни старалась, у неё совершенно ничего не получалось. Самаэль сам всё портил.

Возможно, играло ещё и то, что больше десятка лет Самаэль оставался практически единственным, с кем её встречи и общение оставались более-менее регулярными.

– Я помню времена, когда склон был чист, покрытый лишь многовековым лесом. Люди боялись этих краёв за их суровую природу. В то время им хватало земель на юге. И им было достаточно одного правителя… – проигнорировав её тон, заметил Самаэль. Лицо бога было серьёзным и задумчивым.

– И кто же им был?

На губах бога появилась злая улыбка, и он качнул головой, показывая на Миккеля:

– Его хозяйка.

– Хозяйка? – Айвен чувствовала, как внутренности переворачиваются каждый раз, когда разговор касался того, что, по всей видимости, почти никто во всём Дэвлате не ведал.

– Она моя госпожа, – холодно поправил Миккель.

– Не вижу особой разницы.

– Как пожелаешь.

– Так кто такая эта госпожа? – встряла в их разговор Айвен.

Миккель отвёл взгляд. Самаэль, завидев это, злорадно рассмеялся.

– Какие же вы… – поведя головой и цокнув, едко процедил он. – Его хозяйка богиня. А у нас не так много богов в Дэвлате осталось. Поэтому несложно предположить, кто она.