Вечность сумерек, вечность скитаний

– Вот это другой разговор. – Он отбросил в сторону обломок столешницы, упавший ему на колени, и поднялся с шаткого табурета, опираясь на стоящую рядом с ним буковую трость. – Рекомендации рекомендациями, а я хотел сам убедиться, что ты чего-то стоишь. Ты прав – такого никому спускать нельзя. Не взирая на чины… Да!

– Так я принят? – Трелли ещё не поверил в собственную удачу. К тому же он был несколько смущён тем, что только что пытался вызвать на поединок хромоногого инвалида.

– Пожалуй… Знаешь, эта скотина, мажордом, требует, чтобы в дворцовую стражу принимали только красавчиков вроде тебя. А где таких напасёшься – чтобы и красавчик, и толковый, и не трус… Мало таких, но ты нам подходишь.

– Я бы предпочёл…

– А тебя никто об этом не спрашивает! Куда скажу, туда и пойдёшь. И радуйся, что хоть так получилось. – Капитан ткнул новобранца тростью в грудь. – Десять дорги в месяц, завтрак и обед – от щедрот государя, мундир – за свой счёт, отдельная комната в гвардейских палатах. Служба, в мирное время – сутки через двое. Видел – у меня в приёмной за конторкой писарь стоит? Скажи ему, чтобы патент тебе оформил. Я подпишу. Потом пусть сюда зайдёт – вот этот хлам прибрать и спалить на заднем дворе. – Капитан пнул деревянной ногой ворох свитков, придавленных к полу обломками стола.

До сих пор всё складывалось удачно, слишком удачно. Временами казалось, что сами боги подстилали соломки там, где была опасность оступиться. Иногда от этого становилось даже как-то не по себе – учитель Тоббо не раз говорил: в чрезмерном везении таится подвох, а слишком лёгкие пути могут привести в западню.

Прошло всего-то чуть больше года с тех пор, остров на болоте, последняя земля, населённая альвами, затерялась среди чахлых низкорослых зарослей и клочьев серого тумана, а один из фрагментов картины, написанной когда-то чародеем Хатто, уже лежит под его кроватью, занимающей почти половину крохотной комнатки в гвардейских палатах. Да и второй – вот он, рядом, стоит сделать лишь несколько шагов, протянуть руку, и можно прикоснуться к мраморной стене легендарного Кармелла, великого города, которым некогда владел славный Горлнн-воитель, великий альв, которому показался тесен собственный мир. Но делать этого нельзя… Тронный зал даже ночью охраняет изнутри дюжина стражников, и все искоса поглядывают друг на друга, не смея без команды даже переступить с ноги на ногу. Стоит сделать подозрительное или просто неловкое движение, и, когда на пост заступит новая смена, последуют долгие разбирательства, а потом виновного могут с позором выгнать из дворцовой стражи и гвардии, если, конечно, сочтут, что виной всему неловкость или отсутствие выдержки. Если повезёт, могут отправить в какой-нибудь пограничный гарнизон, а если кто-то заподозрит в лишних движениях стражника злой умысел, можно вообще лишится всех прав, быть вычеркнутым из Реестра Благородных Домов Империи, подвергнуться публичной порке, а потом оказаться в каком-нибудь каторжном поселении. Нет, до этого, конечно, не дойдёт – после первого же удара хлыста из раны выступит голубая кровь, и тогда можно будет рассчитывать лишь на место в личном императорском зверинце.

С самого дня падения Альванго никто из альвов не видел стен Кармелла… Полотно не истлело, краски ничуть не потускнели, и казалось, что этот клочок чудного видения может ожить в любое мгновение. Почти все канделябры погашены, но по высокому мраморному своду растекался мягкий свет, который излучает сиденье трона. Люди – странные существа… Многие из них ещё верят, что, пока император своим седалищем попирает родину бывших поработителей, никто и ничто не сможет угрожать империи и народ будет вечно благоденствовать под светлым скипетром Доргонов – потомков славного Гиго-победителя альвов. Большинство гвардейцев, служащих в дворцовой страже, – младшие отпрыски древних родов, которым в наследство досталось лишь собственное имя в Реестре. Каждый из них запросто перегрызёт глотку ближнему своему, чтобы выслужиться. Здесь, во дворце, самый мелкий донос ценится несравненно дороже, чем героизм на поле брани, а значит, не стоит рисковать – прикосновение к обрывку святыни альвов не приблизит к цели, а если когда-нибудь представится случай вынести отсюда этот самый охраняемый фрагмент картины чародея Хатто, то с остальными, возможно, будет проще. Но об этом пока лучше не думать…