Вечные хлопоты. Книга первая

— Тем более! Я понимаю: душа требует прекрасного. Но красотами и у нас можно любоваться сколько душе угодно! Куда ни повернешься — везде сплошная, можно сказать, красота. А если музеи — пожалуйста на экскурсию! Вот восстановим Новгород, Старую Руссу... Да они в тыщу раз красивее любого Ленинграда, уверяю вас! Ленинград, он что, немцы, голландцы и всякие там итальянцы его строили на свой лад. А Новгород, Татьяна Васильевна, а Старая Русса — это древнейшие русские города. Вы любите историю?

— Люблю. Только мне все равно...

— Вот, вот! — огорченно молвил заведующий и вздохнул с сожалением. — Все любят историю по книжкам и по картинкам. А ее надо любить в натуре, дышать ею, ощущать постоянно и каждодневно... Ну, подскажите, чем вас прельстить еще?

— Нечем. У меня же дочка в Ленинграде...

— Дочка?.. Сколько ей?

— Четвертый год.

— Прекрасно, замечательно! — Заведующий вскочил бодро и заходил по тесному кабинету. — Немедленно берите отпуск, я сейчас подпишу заявление, поезжайте в этот туманный российский Альбион, забирайте дочку и... Как ее звать?

— Наташа.

— Забирайте Наташу и возвращайтесь сюда! Ребенок, понимаете, будет расти, развиваться на воздухе, постоянно общаться с природой, пить парное молоко...

— Спасибо вам, — сказала Татьяна грустно. — Большое спасибо! Честное слово, мне самой грустно уезжать, привыкла уже...

— В чем же дело?

— Как вам объяснить?.. Дочка живет у тестя...

— Как то есть у тестя? У свекра, может быть?..

— Ну да, у свекра. Муж мой погиб, и она выросла в их семье. Как я могу забрать ее?..

— Это серьезный аргумент... Черт бы побрал! А ваш свекор...

— Что вы! Он со своим заводом ни за что на свете не расстанется.

— Ну где, где мне взять человека на ваше место? Народ, понимаете, привык, что в Гореликах работает медпункт...

— Из столицы вызовете, — неловко пошутила Татьяна.

— А-а! — досадливо поморщился заведующий. — Сюда из столицы и самого захудалого врача на аркане не затащишь. Зажирели... — Он взял заявление, с тоской посмотрел на Татьяну и подписал: «Согласен». — Поезжайте, раз такое дело. Только одна просьба: поработайте несколько дней, пока найдем кого-нибудь. Закрыть медпункт легко — открыть будет трудно. Да и в райкоме меня не погладят по головке...

— Поработаю, — уступила Татьяна.

— Спасибо и на этом.

Действительно, через неделю в Большие Горелики на смену Татьяне приехала бывшая старшая медсестра из районной больницы. Можно было бы и уезжать, но тут заболела Полина Осиповна, и Татьяна не решилась оставить ее.

— Едь, едь, — уговаривала ее сама Полина Осиповна, — поправлюсь я, а тебя заждались, поди...

Но видно было, что страшно ей остаться больной без присмотра Татьяны, а чужому человеку не очень-то доверяет...

Так вот еще протянулись две недели.

А в день отъезда вся деревня от мала до велика вышла к околице провожать Татьяну. Из Заполья пришла и старушка Макаровна.

Матвеев, отворачивая лицо, сказал:

— Опять, дочка, расстаемся с тобой... Ты уж того, не забывай нас, письма пиши. А когда в отпуск там или как, приезжай с дочкой. Мы всегда рады. Грибочки-то не позабыла взять?

— Не забыла... Спасибо вам, Иван Матвеевич! И вам, Полина Осиповна!

— Борова забьем к ноябрьским праздникам, свининки пришлем...

— Ну что вы, не надо.

— Сами знаем, что надо, а что не надо. В Ленинграде-то, поди, голодно еще...

Сунула в телегу узелок с гостинцем и Макаровна. Да и другие клали, кто что имел.

Председатель колхоза произнес короткую речь:

— Мало ты у нас пожила-поработала, дорогая Татьяна Васильевна! Жаль нам с тобой прощаться сегодня... Но благословляем в путь и желаем счастья тебе и дочке твоей!.. Хорошую память о себе оставляешь, а это самое главное, чтоб память хорошую оставить! Труженикам Ленинграда кланяйся от колхозников Новгородчины нашей. Передай им, что не пожалеем сил, чтобы... В общем, все силы приложим! Не поминай лихом! — И он обнял Татьяну и поцеловал трижды. — Давай, Тимофей!

— Но-о! Пошла, родимая! — Троха взмахнул вожжами, и лошадь ленивой трусцой двинулась с места.

Татьяна все махала рукой — и ей махали провожающие, — покуда они не свернули в лес, откуда уже не видать деревни Большие Горелики.

— Когда до Руссы доедем? — спросила она Троху.

— Бог даст, к вечеру доберемся. Я знаю заброшенную дорогу, она покороче большака будет.

Колеса дробно стучали по гати. Оба молчали. Так, молча, и доехали до большака, где нужно было поворачивать на Старую Руссу. Здесь их нагнал грузовик. Татьяна хотела перебраться в машину, чтобы быстрее и не гонять зазря лошадь. Но Троха обиделся.

— Как знаешь сама, — сказал, поджавши губы. — Тпру-у! — остановил он лошадь.

— Давай быстренько! — поторопил шофер.

Татьяна посмотрела на угрюмое Трохино лицо и махнула рукой.

— Поезжайте! — сказала шоферу. — Куда мне спешить?..

ГЛАВА XXXII