Вечные хлопоты. Книга первая

«Все-таки трудно без тебя, милый. Сегодня я вспоминала, как мы с тобой стояли на крыше и ждали, когда взойдет солнце, а оно долго-долго не всходило, и ты ворчал, что мы зря только мерзнем на ветру, потому что всегда был холодным прагматиком. А потом взял и поцеловал меня, а солнце как раз в этот момент и поднялось. Это было страшно красиво и здорово, верно?.. Это так прекрасно, господи, когда всходит солнце! (Видишь, я уже переняла от Галины Ивановны ее словечки.) Вот ты подумай, подумай: ведь солнце всходит каждый-прекаждый день, всходит для всех людей на земле, чтобы людям было светло и уютно жить. Зачем же воевать?! Глупости говорю — воевать нужно, чтобы навсегда уничтожить проклятый фашизм, чтобы после войны солнце освещало и согревало не кровь и страдания, не смерть, а только человеческое счастье и вечную, не имеющую конца радость...»

«Ты — моя жена. Же‑на! Я твой муж. Не верится даже. Знаешь, который теперь час?.. Ровно два ноль-ноль, как тогда. Ты стояла лицом ко мне, а руками держалась за изгородь и смотрела на меня. Я тебе сказал, что нас утром отправляют на фронт. И ты спросила: «Как же я?..» — С одного плеча у тебя сполз платок, и я поправил его. «Как же я буду?..» — снова спросила ты. Потом вздохнула, просунула руку между реек и открыла калитку. «Ну хоть еще минутку!» — попросил я. А ты подняла голову и долго-долго, целую вечность, стояла неподвижно и молчала. Я люблю, когда ты так стоишь... Мы вошли в твою комнату, ты положила руки мне на плечи и сказала: «Тише, а то хозяйку разбудим». А нас утром не отправили, задержали еще на несколько дней. И ты стала моей женой. А что бы ты делала одна?..»

«Я никому еще не говорила, даже Галине Ивановне, а тебе скажу: Он уже шевелится! Вчера я спала после дежурства, все были на работе, и вдруг слышу, что Он шевельнулся. Я сначала подумала, что это мне показалось, а Он взял и шевельнулся еще... Я стала какая-то не такая, как раньше. Наверное, все женщины меняются перед этим?.. А Захар Михайлович такой чуткий, внимательный. Я ведь знаю, что он любит после обеда посидеть за столом, выкурить папиросу, а теперь вообще не курит в комнате, хотя мне табачный дым нисколько не мешает, честное слово. И водку, которую ты привез, он бережет. Говорит, что выпьем, когда родится внук. Я хотела лучше дочку, но пусть будет сын, твоим очень хочется, чтобы у нас с тобой был сын, а у них внук Захар...»

* * *