Вечные любовники

— Кто это говорит? — затараторила женщина. — Какой номер вы набираете?

— Какой надо, — отчеканил я. — Пожалуйста, позовите к телефону Найджела.

— У Найджела сейчас совещание. Если я его позову, оно будет сорвано. А у нас сегодня повестка дня очень напряженная. Простите, но у меня нет времени говорить с вами, сэр.

— С вами говорят из Министерства пенсионных дел, — сказал я и услышал, как женщина на противоположном конце провода тяжело задышала. А затем положила трубку.

Я спустился на первый этаж и, блуждая по забитым гостями комнатам в поисках входной двери, размышлял о том, что все так или иначе разрешилось. Волнения Марго оказались ненапрасными, и теперь оставалось лишь выяснить у Найджела, какие цели он преследует, и любой ценой добиться ответа. Что до меня, то, как говорится, «время лечит». Я это понимал — и это-то и было хуже всего. Я вовсе не хотел, чтобы время меня «лечило». Я хотел, чтобы безумная любовь к Люси продолжала преследовать меня в моих снах, издевалась надо мной, выглядывая из недопитых бокалов, бросалась на меня исподтишка. А ведь со временем лицо Люси почти сотрется из памяти. Со временем я увижу ее на улице и, как ни в чем не бывало, помашу ей или поведу ее в кафе, где мы будем спокойно обсуждать, что произошло за то время, что мы не виделись. Сегодняшний день — а точнее, завтрашний, ведь уже наступило завтра, — ускользнет точно так же, как и все остальные дни. Сегодняшний день ничем не запомнится, не врежется в память, не станет тем самым днем, когда у меня выкрали любовь всей моей жизни. Я распахнул входную дверь и выглянул наружу. Ночь, холодно, неуютно. И мне это нравилось. Эти мгновения были мне отвратительны, и вместе с тем я любил эту ночь, потому что, погружаясь в ночной мрак, я по-прежнему любил Люси. Я покачал дверью, словно отгоняя мрак и моросящий дождь, и направился обратно к гостям. И тут меня пронзила грусть забвения. Время, подумал я, уже взялось за свое дело, оно уже прячет ее от меня, размывает ее образ, уничтожает все, что было между нами. И когда время станет моим союзником, я обернусь и посмотрю на этот день без горечи и без эмоций. И день этот запомнится мне лишь мимолетной вспышкой на хрупкой поверхности пустоты. Запомнится, как день, когда было довольно весело. Как день, когда мы напились тортом.

СОРОК СЕДЬМАЯ СУББОТА

Мейви проснулась и тут же вспомнила, что сегодня суббота. Какое-то время она лежала в постели, лелея эту мысль. А потом опустилась с небес на землю. Предстоит еще кое-что купить к обеду, вымыть на кухне пол, убраться в спальне. Она встала и потянулась за халатом. Вошла на кухню и на клочке бумаги карандашом написала: «Скумбрия, пармезан, сыр, чеснок». Потом отдернула занавески, поставила на плиту чайник и высыпала в тарелку кукурузные хлопья.

Спустя несколько часов, около полудня, мистер Маккарти в задумчивости стоял в винной лавке:

— Vin rose [1], — сказал он, вздохнув. — Большую бутылку. Она литровая? Не знаю, как она называется.

— Vin rose «Джамбо», — буркнул продавец, игнорируя законы французского произношения. — Четырнадцать шиллингов и семь пенсов.

В винном магазине мистер Маккарти покупал вино впервые. Он помолчал и, запустив руку в карман, погладил кончиками пальцев гладкую поверхность кожаного бумажника.

— Четырнадцать шиллингов семь пенсов?!

Заметив, что мистер Маккарти не торопится извлечь из кармана деньги и расплатиться, продавец оставил этот вопрос без ответа. Он подул на бутылку и стал стирать с нее пыль. Посвистывая, он, не торопясь, оторвал лист оберточной бумаги, завернул в нее бутылку и положил сверток в пакет.

— А я думал, бутылка такого размера стоит от силы десять шиллингов, — сказал мистер Маккарти. — В другом месте я такую за десять покупал.

Продавец окинул его недоверчивым взглядом.

— Vin rose я покупаю часто, — пояснил мистер Маккарти.

Продавец, тридцатилетний мужчина со следами оспы на лице, продолжал молча смотреть на покупателя. В уме он уже прикидывал, как расскажет об этом эпизоде старшему продавцу, когда тот спустя час-полтора вернется в магазин. Он пожирал мистера Маккарти глазами, чтобы потом, для пущей достоверности, во всех подробностях описать человека, который спросил vin rose, а затем стал оспаривать назначенную цену. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти, среднего роста, в шляпе, в очках и с усиками.

— Хорошо, не будем спорить — времени нет. — И мистер Маккарти вручил продавцу фунтовую банкноту и взял сдачу. — С вас еще три пенса.

— Три пенса — стоимость пакета, — объяснил продавец. — Сейчас они не бесплатны, понимаете?

Но мистер Маккарти вынул сверток из пакета, сказав, что оберточной бумаги вполне достаточно, и продавец вручил ему трехпенсовик сдачи.

— Я возьму такси, — пояснил мистер Маккарти. — Нести бутылку в руках не придется.