Вечные любовники

— Я поговорила с Мэвис. Страховку берем, — сказала Мари. В половине двенадцатого, воспользовавшись тем, что в аптеке в это время никого не было, она пришла в «Весь мир» Накануне вечером Норман сообщил ей кое-какие детали относительно страховки. Всем своим клиентам он всегда рекомендовал на страховке не экономить, но не возражал, когда Мари сказала ему, что хотела бы, чтобы не тратить лишних денег, сначала обсудить этот вопрос с подругой.

— Стало быть, заказываю вам билеты, — сказал он. — Пока вы платите только первый взнос.

Мэвис выписала чек, и Мари протянула ему розовую бумажку: «Подлежит оплате в туристическом агентстве «Весь мир».

— Я подобрал для вас еще пару буклетов, и мне бы хотелось вместе с вами их пролистать. Чтобы вы потом могли объяснить, что к чему, вашей подруге.

— Как это мило с вашей стороны, мистер Бритт. Но сейчас я должна идти — в первую половину дня отлучаться из аптеки надолго нежелательно.

— Может, вместе пообедаем?

Норман сам удивился своей обходительности. Он вспомнил про Хильду: наверно, нанизывает сейчас оранжевые и желтые бусинки под музыку Джимми Янга.

— Вместе пообедаем, мистер Бритт?

— За обедом мы могли бы обсудить содержание этих буклетов.

Он положил на меня глаз, сказала она себе. Он явно за мной ухаживает — отсюда эти буклеты и идея вместе пообедать. Что ж, почему бы и нет? Мэвис она сказала правду: он ей приглянулся, особенно его усы — такие холеные, блестящие, как будто он их чем-то смазал. И имя «Норман» ей тоже нравилось, — Хорошо, — сказала она.

Идти в закусочную «Сандвичи Бетга» никакого смысла не имело: есть там приходится стоя, сандвичи подают на картонных тарелках.

— Давайте пойдем в «Барабанщик», — предложил он. — Я освобождаюсь в двенадцать пятнадцать.

— Значит, встречаемся в половине первого, мистер Бритт.

— Буду ровно в половине первого. И захвачу буклеты.

И опять он подумал о Хильде. О ее жилистых, бледных руках и ногах, о том, как она фыркает и причмокивает. Иногда, когда они вместе смотрели телевизор, у нее возникало внезапное желание усесться к нему на колени. С возрастом она станет хуже — еще более костлявой, да и волосы, и без того жесткие, будут сухими и седыми. Он любил, когда она по вечерам уходила в клуб или к своим друзьям Фаулерам. И все же он был к ней несправедлив: во многих отношениях она была ему неплохой женой. Но это не значит, что надо залезать на колени мужу, пришедшему домой после целого рабочего дня!

— Вам то же самое? — спросил он, когда они вошли в «Барабанщик».

— Да, если можно, мистер Бритг. — Мари собиралась сказать, что сегодня за спиртное платит она, но впопыхах забыла. Она взяла буклеты, которые он оставил на соседнем стуле, и сделала вид, что их читает, — сама же наблюдала за тем, как он стоит у стойки бара. Повернувшись к ней, он улыбнулся и вернулся к столику с выпивкой в руках. Садясь, он сказал что-то в том смысле, что бывают, дескать, случаи, когда даже работа доставляет удовольствие. На этот раз он тоже пил джин с мятой.

— Сегодня я собиралась заплатить за выпивку сама. Хотела сказать вам об этом. Простите, мистер Бритт.

— Меня зовут Норман. — Он сам удивился своей расторопности. Сейчас они выпьют джин, и он предложит ей картофельную запеканку с мясом или булку с ветчиной и салатом. А потом, чтобы ее завести, — еще одну порцию джина с мятой. Восемнадцать лет назад он с той же целью поил Хильду красным вином.

Когда они разобрались с буклетами, она рассказала ему, что живет в Рединге, и они некоторое время говорили об этом городе. Рассказала про Мэвис, про то, что живет с матерью и подругой матери миссис Друк. Про Мэвис Мари рассказывала долго. А вот о друге или женихе не обмолвилась ни разу.

— Я совершенно не хочу есть, честное слово, — сказала она. Кусок и в самом деле не лез ей в горло — ей хотелось пить с ним джин, еще и еще. Хотелось чуть-чуть опьянеть, чего раньше с ней, тем более в середине дня, никогда не бывало. Хотелось взять его под руку.

— Я рад, что мы встретились, — сказал он.

— Да, нам с вами повезло.

— И мне тоже так кажется, Мари. — И он провел указательным пальцем по ее руке, да так нежно, что по всему ее телу пробежала дрожь. Руку она не убрала, и, заметив это, он стиснул ее пальцы.

С этого дня они стали обедать вместе, и всегда в «Барабанщике». Их видели — Рон Стокс и мистер Блэкстафф из «Всего мира», мистер Файнмен, фармаколог из аптеки Грина. Видели, как они идут по улицам, держась за руки, и другие сотрудники турбюро и аптеки. Они подолгу стояли у витрин магазинов на Эджвер-Роуд, причем чаще всего — у антикварной лавки, торговавшей украшениями и посудой из меди. По вечерам они шли пешком до Паддингтонского вокзала и по дороге выпивали в одном из баров. На перроне, перед поездом, они, как и многие другие, обнимались.