Вечные паруса

Он очнулся от резкого чувства страха. Звонил корабельный видеофон. Карагодский дрожащей рукой никак не мог нащупать сонетку.

У аппарата стоял Пан. Он был в пижаме, но звонил, видимо, из центральной лаборатории: за его спиной пестрела путаница висячих кабелей.

— Вениамин Лазаревич, извините, пожалуйста... Я разбудил вас... Простите, но тут такое дело... Перед сном вы не заметили ничего подозрительного?

— Подозрительного? В каком смысле?

— Ну, что-нибудь необычное в море или около острова?

— На море? Светила луна, все было тихо... Иллюминаторы у меня открыты. Нет, я ничего не видел...

Карагодский потер лоб, пытаясь согнать остатки дремоты.

— Постойте! У острова... Нет, пожалуй, ничего. Просто, что-то сильно плеснуло, я решил, что это Уисс... Больше ничего. А в чем дело?

— Девчонка. Нина сбежала!

— Нина Васильевна? Но куда? Зачем?

— Куда! Зачем! Если бы я знал! Этого мне еще не хватало... Вот, оставила записку и сбежала!

— Вы в центральной? Я сейчас приду...

Уже в коридоре академик сообразил, что выскочил без пиджака, остановился, но махнул рукой и, отдуваясь, полез вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

Собственно, он плохо представлял, кому и зачем необходимо его присутствие в аппаратной. Но его не оставляло так неожиданно возникшее на «Дельфине» возбужденно-приподнятое чувство. Ему хотелось что-то делать — неважно что, волноваться — неважно из-за чего, действовать, быть в гуще людей и событий. И он совсем некстати благодарно улыбнулся Пану, который сунул ему в руки скомканную записку, именно сунул, а не подал — как равному среди равных, как «своему»:

— Вот... Полюбуйтесь...

Карагодский развернул листок. Крупные неровные строчки загибались вверх: «Милый Иван Сергеевич! Пожалуйста, не сердитесь и не волнуйтесь. Я рассказала вам все, что поняла из последнего пента-сеанса, кроме этого. Таково условие Уисса — я должна быть одна. Сознайтесь честно — вы бы меня не отпустили. Поэтому я вынуждена была действовать тайно. Уисс покинет нас утром, и еще неизвестно, вернется ли он. Я не могу поступить иначе. Вы сами бы на моем месте сделали то же самое. Не волнуйтесь за меня. Все будет хорошо. Я верю Уиссу. Нина».

— Как вам это нравится? Современный вариант «Похищения Европы». Место действия прежнее — Эгейское море. Время действия — двадцать первый век, поэтому в роли Зевса-быка выступает дельфин, а в роли прекрасной критянки Европы — ассистентка профессора Панфилова, без пяти минут кандидат биологических наук Нина Васильевна Савина. Весь антураж сохраняется: лунная ночь, безымянный остров, аромат экзотических трав... Девчонка! Заполошная девчонка! Фантазерка!

Пан яростно потряс над головой сухим кулачком, в котором был зажат знаменитый синий галстук. Даже чрезвычайное событие не смогло сломать автоматизма привычки: внешний мир и галстук были неотделимы.

Возник Гоша в накинутом на плечи кителе:

— Иван Сергеевич, засекли автопеленг...

— Где она?

— Надувная лодка... Нины Васильевны там нет. Только радиомаяк... Я послал в лодку матроса — дежурить, может быть...

— Может быть! И это капитан! У него под носом крадут акваланг, надувную лодку, бегут с корабля среди лунной ночи, а он — может быть!

— Но, Иван Сергеевич... Вахтенный не знал, что Нина Васильевна без разрешения...

— Не знал! Все вы ничего не знаете!

Карагодский легонько тронул за плечо разбушевавшегося Пана.

— Иван Сергеевич, а что если воспользоваться вашей техникой?

— Вызвать Уисса? Пробовали — не отвечает.

— Да нет, не вызывать, я вот об этих экранах, ведь...

Но Пан уже понял.

— Толя! Толенька! Немедленно! Гидрофон! Ну как это я сразу не сообразил... Ведь локатор Уисса работает непрерывно — мы найдем его по звуку.

Пока Толя возился с аппаратурой, Пан извелся. Он теперь не ходил, а буквально бегал по лаборатории с завидной выносливостью опытного марафонца. Его яркая пижама какого-то немыслимого ультрамаринового оттенка методично металась из стороны в сторону, и через десять минут у Карагодского поплыли перед глазами синие пятна.

— Ни черта не понимаю...

Толя повернулся на стуле спиной к экрану и обвел всех удивленным взглядом.

— Я врубил гидрофон на полную мощность. Пусто... Или их нет в радиусе пятидесяти километров, или...

— Что — или? — очень тихо спросил Пан.

— Или они сквозь землю провалились...

Подземная галерея, изгибаясь плавной спиралью, вела куда-то вверх. Позади осталось уже не меньше трех витков. Овальный ход был метра два в диаметре, и они снова могли плыть вместе — Уисс легко и стремительно нес Нину по каменному желобу. Стены густо заросли пушистыми водорослями, иногда плеча касались длинные ленты ламинарии. Нина заметила, что зеленые полосы наклонены в одну сторону, значит, в трубе есть течение.

Время от времени в свете фонарика мелькали четырехугольные боковые ответвления от главного хода, но Уисс, не останавливаясь, летел дальше, и загадочные ниши оставались позади. Однажды среди коричневых и буро-зеленых пятен водорослей блеснуло что-то белое: Нине показалось, что ниши облицованы чем-то вроде кафеля или фаянса.