Вечные времена

Теперь ее не было. Некому его прощать, некому рассказывать свои несбыточные мечты, доказывать, что прав во всем, в глубине души сознавая, что не так-то уж и прав, что нечто от него ускользает, что именно из-за этого он упорно стремится к ней, чтобы получить подтверждение собственной правоты в кротком взгляде светлых глаз, в ее молчании.

Стоя посреди темной комнаты, он пытался собрать воедино отрывочные картины своей жизни, но это ему не удавалось.

— Мария, — произнес он, скорее себе, чем ей.

В нем она была еще живой, теплой, она хотела разговаривать, плакать, смеяться; она молотила его кулачками, стараясь выйти на волю, на свободу. Весь напрягшись, застыв в неподвижности, Лесник слушал ее мольбы, устремив взгляд в темноту, туда, где лежало ее мертвое чужое тело. Там лежала его мертвая жена, живая же бушевала в нем.

Она заставила его выйти наружу. Лесник вышел на дорогу и двинулся по ней, подчиняясь голосу жены. Скоро он его остановил. Лесник даже не понял, чьи это ворота. Он стал в них стучать и одновременно с ударами руки и стуком своего сердца, наконец, понял, к кому он пришел. Появился хозяин в накинутом пальто, тревожно поглядел на Лесника, ища глазами за его спиной еще кого-то. Никого не увидев, успокоился, спросил хрипло:

— Ну чего расстучался в такой поздний час?.. Когда ты появляешься в такую пору, я уж знаю, что меня ожидает… Подумал, что опять газик за мной приехал…

— Спас! — крикнул Лесник, схватив его за руку. — Спас, пойдем со мной!

Спас увидел его босые ноги, почувствовал дрожь руки и совсем успокоился насчет того, что предполагал. Но душа его дрогнула от чего-то, еще более страшного, и он испугался. Чтобы подавить это страшное, умертвить охватившее его чувство жалости, он язвительно рассмеялся, но Лесник не услышал его смеха.

— Что случилось? — спросил Спас, оборвав смех.

— Мария… — промолвил Лесник. — Мария умерла!

Спас промолчал. Они пошли вместе по темной каменистой дороге. В ночной тишине слышно было, как прыгают лягушки. Оба молчали. Когда свернули возле оврага, из-за темных домов появилась тень, приблизилась к ним.

— Я видела, как ты вышел из дому босой, Лесник, — сказала бабка Неделя. — Наверное, Мария преставилась.

— Да, Мария, — эхом отозвался Лесник.

— Упокой ее душу, господи, — прошептала бабка Неделя, крестясь. — Пойдемте!

Втроем они вошли во двор, по плиточной дорожке направились к дому. Бабка Неделя прошла прямо в комнату умершей, затем, показавшись на пороге, крикнула:

— Лесник, не майся, а разожги огонь, согрей воду, чтобы обмыть покойницу! Что ты на меня уставился? Давай дело делай!

Она снова исчезла в комнате, зажгла там свет. Лесник, словно пьяный, совался то туда, то сюда, натыкаясь на столбы и на лестницу, но голос Марии стал его направлять: она словно шептала ему, откуда взять дрова, как разжечь огонь, как и на каком крюке подвесить над ним котел, как открыть сундук с ее одеждой. Все это время Спас сидел под навесом. Все сделав, Лесник сел рядом с ним. Из комнаты уже доносились знакомые причитания бабки Недели.

— Боже-е-е!.. — тихонько голосила бабка Неделя. — Зачем ты взял ее у нас, куда повел?.. На кого ты нас оставила, Мария, почему не сказала, что уходишь? Ох, какие у тебя холодные рученьки, Мария, слышишь, Мария, как притих твой дом, как притихли деревья и листочки… боже-е-е!

Сидя под навесом, мужчины слушали. В какой-то момент Спас зашевелился. Лесник произнес дрожащим голосом:

— Спас, не уходи!

— Хорошо, не уйду! — глухо отозвался Спас.

— Не оставляй меня, Спас! — сказал Лесник.

— Не оставлю, — еще глуше проговорил Спас. — Ты прекрасно знаешь, что я тебя не оставлю. А то… ну, что ты приезжал ночью на газике… что два раза вы меня туда посылали… оставим это, вообще про это не думай. Ежели я был бы на твоем месте, и я, наверно, послал бы тебя туда… — Спас умолк, потом добавил, тяжело дыша: — Когда я услышал ночью твой стук, подумал — это они, опять за мной, мало им, что я четыре года кормил своей кровушкой комарье, плотины строил… Как увидел тебя, сказал себе — вот он опять, мало ему, снова решили меня услать… а ты пришел один, босой…

— Не оставляй меня, Спас, — повторил как во сне Лесник.

— Не оставлю! — твердо заявил Спас. — Ты очень хорошо знаешь, что я тебя не оставлю.

Они замолчали и снова стали слушать причитания бабки Недели. Она поверяла миру истину о Марии и рассказывала притихшей Марии истину о мире.

ЗЕМЛЯ