Вечные

— Надеюсь, ты намекаешь не на того молодого человека, с которым познакомилась в Риме. Мне очень не хочется приносить тебе дурные вести, милая, но все в городе только о том и говорят, что он охотится исключительно за твоим состоянием. И у меня имеются весьма достоверные сведения о том, что большую часть детства он провел в закрытом приюте.

Констанс пожала плечами.

— Пусть болтают, что хотят.

— Мне все равно, что тебе говорит Август Стрикленд, юная леди. Ваше финансовое положение и воспитание таковы, что вы — не пара. Кстати, не далее как вчера я познакомилась с молодым человеком, который тебе просто идеально подходит. Его зовут…

— Не старайся, мама. Мне неинтересно.

Мать Констанс так поджала губы, что девушка поняла: разговор очень скоро может принять серьезный оборот.

— Я очень надеялась, что до этого не дойдет, Констанс. Но боюсь, мы с отцом просто не можем позволить тебе видеться с этим Этаном Эвансом, покуда ты живешь под нашей крышей.

— В таком случае, мама, я должна тебя известить о том, что не намерена долее жить с вами под одной крышей. На следующей неделе я переезжаю в центр.

Мать Констанс расхохоталась.

— Чушь! Дом твоей бабушки слишком велик для девушки твоего возраста.

— Я не собираюсь жить в доме.

— Где же тогда? — ахнула Элизабет Уитмен. — О, Констанс, только не это! В конюшне?

Хейвен ощутила, что к ее пальцам прикасается трава. Где-то в вышине прозвучал мужской голос.

— Как думаешь, что с ней случилось?

— Понятия не имею, — ответил второй мужчина.

— Может, стоит «неотложку» вызвать?

— Не знаю.

Хейвен открыла глаза. Рядом с ней на корточках сидели двое мужчин. Один, в синем костюме, был тот самый, которого она заметила в магазине на Элизабет-стрит. Второго, в брюках цвета хаки, она видела в читальном зале Исторического общества.

— Кто вы такие? — сердито спросила Хейвен, торопливо встала и стряхнула с одежды прилипшие опавшие листья. Где-то на западе догорали последние лучи закатного солнца. В окнах домов вокруг парка зажглись люстры. Только в закрытых окнах общества «Уроборос» свет не горел.

— Мы шли по парку и увидели, как вы упали. Вам плохо? Вас проводить домой?

— Вы здесь живете? — спросила Хейвен.

Мужчина в брюках цвета хаки бросил быстрый взгляд на своего спутника.

— Нет, — ответил он.

— Спасибо за помощь, но теперь со мной все нормально. Мне пора, я тороплюсь, — сказала Хейвен.

Ноги у нее затекли, но она, чуть прихрамывая, быстро пошла к выходу из парка. Что-то тут было не так. Каким образом эти двое могли проникнуть в парк, если ключи от калитки были только у местных жителей?

— Подождите! — крикнул один из мужчин, догнав ее. — А вы где живете?

— В Бруклине, — солгала Хейвен, открыв калитку. В следующее мгновение она бросилась к стоящему у тротуара такси. Машина быстро набрала скорость. Хейвен обернулась и увидела, что странные незнакомцы провожают взглядом такси, которое вскоре скрылось за углом и помчалось по Двадцатой улице.

Когда машина остановилась в начале Вашингтон-Мьюс, Хейвен сначала проверила, не торчат ли на улочке папарацци, и только потом побежала к домику и забарабанила в красную дверь. В гостиной зазвучали тяжелые шаги.

Дверь открылась. На пороге стоял Йейн. Почему-то он показался Хейвен выше ростом и сильнее. Белки глаз у него покраснели, а радужки стали ярко-зелеными. Он был и красивым, и пугающим — в точности как Этан Эванс на фотографиях из старых газет.

— Где ты была? — требовательно вопросил Йейн. — Я всех отправил искать тебя.

— Сначала ты скажи, — буркнула Хейвен. Протиснувшись мимо Йейна, она вошла в дом и удивилась тому, что ей пришлось побороть желание обнять его. У него был такой встревоженный вид. Трудно было поверить, что все это — актерская игра. — Куда тысегодня ходил?

— Не я здесь нездоров.