Вечный день

Это произошло девять лет назад, в разгар второго краха, когда массово спасалось бегством население Горячей зоны — части планеты, обращенной непосредственно к солнцу. Правительства тех стран какое-то время еще держались, выращивая сельскохозяйственные культуры в теплицах на гидропонике, активно используя внезапно ставшую избыточной солнечную энергию и ради выживания постепенно переселяясь под землю. Вот только в один прекрасный день — совсем не прекрасный, естественно, и не совсем день (все происходило в течение месяца) — под аккомпанемент бесчисленных бунтов во всем регионе прекратилась любая жизнедеятельность. От жары погибли миллионы. Выжженная территория совершенно опустела, если не принимать во внимание нескольких напрочь свихнувшихся индивидов, и поныне проживающих там в бесконечных тоннелях и выходящих на поверхность в скафандрах.

Десятки миллионов человек нескончаемым потоком устремились прочь, защищая ноги и обеспечивая себе тень всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Мать Хоппер оказывала любую посильную помощь плетущимся на север Европы колоннам — снабжала лекарствами путников, лечила добравшихся до Франции. Вот только задача была попросту невыполнимой. Даже хоронить умерших в пути не представлялось возможным. Хоппер с братом как-то раз навестили мать, когда остались без присмотра. Элен до сих пор не могла забыть тот визит.

— Из-за чего она скончалась?

— Точно неизвестно. Но до побережья добраться ей удалось, это мы выяснили. Она купила себе место на гражданском транспортном корабле. Но как раз тогда возобновились все эти затопления. И она считала, что ее кораблю ничего не угрожает. Только никто не сказал ей, что это не так.

Хоппер удивилась самой себе, что выложила правду о родителях. Обычно ей было куда проще наплести, что они все еще живы.

— Мне очень жаль. Правда жаль.

— У меня хотя бы остался брат. Другие потеряли куда больше близких.

— Но это же не соревнование. Чтобы почувствовать боль, вовсе не нужно терять больше других. А уж лишаться таким образом матери точно никто не должен.

На секунду на лице Торна отразилось сильнейшее волнение. Мимолетное, но несомненное, и Хоппер внезапно ощутила к новому преподавателю прилив острой симпатии, какой она не испытывала уже несколько лет. После смерти тетки она так ни с кем и не сблизилась. Брат целиком отдавался учебе, а других родных у нее не было. Только работа, да и ту она могла в любой момент потерять и отправиться куда глаза глядят.

К ее облегчению, их разговор прервал резкий оклик:

— Тедди!

В их направлении через толпу двигалась ректор, сопровождаемая вялой стайкой студентов-подхалимов. Хоппер одним глотком допила вино и поставила бокал на сервант.

— Что ж, приятно было познакомиться. Будет жаль, если ненадолго.

— Надеюсь, вы все же продержитесь до нашего первого занятия.

Она не испытывала ни малейшего желания записываться на какие-либо новые курсы. Однако ей было приятно внимание собеседника, и неожиданно для себя она проговорила:

— Это ведь через пару дней. Наверняка я все еще буду здесь. Вы преподаете географию или биологию?

— Формально — географию, — Торн вновь улыбнулся. — Но в действительности все это сплошь политика.

8

Человек на койке весьма отдаленно походил на того, которого помнила Хоппер. На вид ему можно было дать лет девяносто, а не реальные семьдесят пять. Он почти полностью облысел, а остававшиеся вокруг темени некогда каштановые волосы приобрели оттенок грязного снега. Покоившиеся поверх одеяла руки в пигментных пятнах казались неестественно тонкими, испещренное морщинами лицо было осунувшимся и дряблым. Старость рост ему не убавила — ноги под одеялом вытянулись до самого конца койки, вот только теперь они напоминали длинные палки. На какой-то момент Хоппер даже стало его жалко.

Торн спал. Он был накрыт одеялом по плечи, и выставленная на обозрение голая кожа придавала ему ужасно уязвимый вид. Три огромные подушки поддерживали его в полусидячем положении. Грудь его поднималась и опускалась почти незаметно и нерегулярно, от правой руки тянулась капельница.

Хоппер подошла к койке и подвинула плетеное кресло, чтобы сесть рядом с больным. Тихо не получилось. Он открыл глаза и повернул голову.

— Элен, — прошептал он. Даже это короткое слово потребовало от него усилий.

— Здравствуйте, Эдвард, — загодя она твердо решила во что бы то ни стало сохранять невозмутимость, однако сейчас ей определенно не удалось скрыть потрясение, и голос ее предательски дрогнул.

— Не знал, что я… настолько плох, — отозвался Торн.

— Я просто удивилась. Выглядите вы вполне прилично.

— Врать у тебя никогда не получалось, — он отмахнулся от ее попыток возразить. — Да я и сам знаю… Совсем недавно вид у меня был поздоровее…

— Вам сказали, что с вами?

— Солнце.