Вечный день

Место впечатляло еще больше, чем вчера. Старинную выгоревшую кирпичную кладку через равные промежутки украшала черная лепнина, по всему фасаду выдавались эркерные окна. Увы, все это великолепие меркло при ближайшем рассмотрении. С башенки вовсю осыпалась черепица. Краска на деревянных рамах облезла, а грязные окна окружала темная пушистая плесень.

Прежде чем попытаться проникнуть в дом, Хоппер решила убедиться, что внутри никого нет — мало ли, оставили полицейского караулить. Она ударила дверным молотком по металлической плите, сделанной в форме солнца с расходящимися серыми волнистыми лучами. Шуточка вполне в духе Торна.

Звук удара гулко разнесся по зданию.

Элен выждала с минуту, наблюдая за дроздами, копошащимися в опавшей листве в поисках личинок, и только тогда сочла, что можно проникнуть внутрь. Входная дверь оказалась заперта, но вправо, к перекрывавшей вход в открытую галерею калитке вела нахоженная дорожка. Калитка, как выяснилось, держалась на честном слове, и вскоре Хоппер, одолев заросли благоденствовавшей в тени крапивы, оказалась в саду за домом. Выглядел он совсем уныло: лужайка желтая, брусчатка обезображена лишайником. Здесь росли деревья выносливых видов, но даже они пожухли. В воздухе стоял запах разложения.

Хоппер потянула заднюю дверь — невероятная удача: не заперта, а при открытии лишь тихонько скрипнула — и оказалась в небольшой комнате, загроможденной книжными шкафами и креслами.

— Есть тут кто? — нарочито бодро крикнула Элен в качестве последней меры предосторожности и, вспомнив о преследователях возле дома Чендлера, в ужасе отпрянула, когда в углу возникла и устремилась к ней какая-то черная тень. Господи, всего лишь кошка! Элен рассмеялась над своими страхами. Больше никого ее вторжение не потревожило.

Животное принялось тереться о ее ноги, мешая идти. Первый этаж особняка Торна, за исключением выходившей в сад комнаты, сохранил парадный лоск, хотя и выглядел заброшенным. На кухне имелся огромный камин, на обеденном столе сиротливо лежала салфетка. Хоппер прошла в вестибюль и двинулась вверх по широкой лестнице. Кошка предпочла остаться внизу и понаблюдать за ее восхождением. Дверь на маленькой площадке посреди лестницы вела в уборную, а наверху, за высокими закрытыми дверями, вероятно, находились жилые комнаты. Элен наугад сунулась в одну, да так и ахнула.

Помещение было очень просторным, с высоченными окнами от пола до потолка. И наверняка красиво обставленным и декорированным — до того, как в нем учинили полнейший разгром. Обои кое-где были ободраны, ковер перевернут и скомкан. В углу бесформенной кучей валялись длинные кремовые занавески. На них небрежной стопкой лежали сорванные со стен — о чем говорили темнеющие прямоугольники на выцветших стенах — фотографии в рамках, варварски вскрытые сзади. Извергнутое содержимое книжного шкафа занимало добрую четверть комнаты — книги валялись раскрытыми, а некоторые даже и с оторванными корешками. «Это была не кража со взломом, — эдаким шепотком на ухо пришла Хоппер мысль. — Это был обыск».

Груда бумаг на столе у стены была придавлена телефоном. Элен сняла трубку и набрала «0», нащупывая в кармане ручку. Через несколько секунд в динамике раздался скучающий женский голос:

— Оператор.

— Это Норт 3, Харлсден-роуд, 74, — она взглянула на телефон. — Э-э, 4489. Я хотела спросить, нет ли у вас списка звонков с этого номера? Пожалуйста. Пытаюсь отыскать магазин, в который звонила. Как дура потеряла номер.

— Прошу прощения, но нам не положено предоставлять подобную информацию.

Хоппер представила себе телефонистку: сидит себе в одном из узлов связи, с сигаретой в пепельнице, да коммутирует вызовы, в меру сил устраняя разрывы, образовавшиеся после выхода из строя прежних автоматических станций. Наверное, женщина ее возраста. Вся ее жизнь сводится к повторению тысячу раз за день этого «Оператор». Элен попыталась придать голосу угодливости.

— Пожалуйста. Это для моего отца. Пытаюсь найти ему подарок, да вот магазин никак не вспомнить, а он как раз самый подходящий. Если вы все-таки сможете что-то сделать, я была бы вам очень признательна.

С другого конца линии последовал вздох.

— Мне нужна дата звонка. За раз я могу просмотреть только несколько дней.

— Конечно-конечно. Это… — Хоппер достала из кармана куртки листок из истории болезни Торна и нашла дату его поступления в больницу. — Как раз перед 9 июня. В один из дней перед девятым.

— Одну минуту.

Пока телефонистка искала запись, Хоппер снова оглядела комнату. Кресло в углу было перевернуто вверх ногами, из его распоротой подкладки, словно ростки из семян, вылезали клочья набивки.

— Алло? — ожила телефонная трубка.

— Да-да, я слушаю.

Все таким же скучающим голосом женщина произнесла:

— Номера следующие, — и затем принялась тарабанить цифры, да так быстро, что Хоппер пришлось попросить ее повторить пару номеров. В списке оказались врач, несколько местных продуктовых магазинов и районный комитет. И никакого Гетина.

После некоторой паузы, впрочем, телефонистка предложила еще один: