Вечный экзамен

Аркадий Бочкарев в те годы был кумиром в баскетбольных кругах. Балагур, весельчак, обладавший тонким, а подчас и злым юмором, он был заводилой в сборной команде. Авторитет его был непререкаем. Он тонко чувствовал баскетбол и был отличным советчиком тренеров и в ЦСКА и в сборной. Аркадий хорошо понимал, что только большой труд приводит к большому мастерству, и трудился фанатично, не жалея себя. Он не терпел лентяев, и огонь его критики всегда был направлен на них. Высокий, широкоплечий (при росте 197 см он весил более 100 кг), Бочкарев отменно трудился у щитов. Раньше он играл в московском «Спартаке» под руководством Георгия Тихоновича Никитина, которому удалось из юношей сделать отличную команду энтузиастов–фанатиков.

«Баскетбол — первичное, все остальное вторично», — любил говорить Бочкарев. Еще в «Спартаке» он доказал, как важна силовая подготовка для игры центра, постоянно бегая кроссы и занимаясь гимнастикой, штангой. Бочкарев овладел отличным крюком, а затем поставил и хороший средний бросок.

Совсем другим был Михаил Семенов. Как и Виктор Зубков, он воспитывался в ростовской юношеской школебаскетбола. Обычно застенчивый, молчаливый, Миша преображался в игре. Казалось, что баскетбол — его самая большая радость, и он не умел и не хотел этого скрывать. Семенов обладал редким по точности и красоте выполнения броском в прыжке. Он был признанный снайпер. Но снайпер уникальный. Он никогда не жадничал: стоило партнеру чуть открыться, и Семенов филигранным пасом отдавал ему мяч. Играть с ним было большим удовольствием. Это признавали все, Во время первого турне по США в 1959 году Михаил Семенов был признан нашим лучшим игроком.

Виктор Зубков попал в сборную восемнадцатилетним юнцом и сразу же поехал на Олимпиаду в Мельбурн. Он еще многого не понимал в игре, но сам Билл Рассел подарил ему свои кеды и предсказал великое будущее.

Хороший рост (202 см), гибкость, отличная координация, мягкость, прыгучесть в сочетании с большой любовью к баскетболу и трудолюбием — все это позволило Виктору в. короткий срок выдвинуться в число лучших центров страны и Европы. Леворукий, он отлично отработал бросок крюком, кстати, такого крюка, пожалуй, ни у кого нет и по сей день. В Стамбуле Зубков получил приз лучшего центра. Это был один из первых наших центров, который уходил от щита на штрафную линию и завязывал там тактическую Игру. Он прекрасно видел поле, хорошо пасовал и не упускал своего шанса для атаки. Гибкий и мягкий, он играл легко, красиво, уверенно. Как и Семенов, Виктор радовался игре в баскетбол и радовал всех, кто видел его игру.

На капитанском мостике

Следующий чемпионат Европы намечено было проводить во Вроцлаве в 1963 году. К этому времени я уже был старшим тренером сборной, а моим помощником назначили Юрия Озерова.

Старшим тренером сборной СССР я стал в 34 года. Это ли не здорово! Я думал, что готов к выполнению столь ответственной роли. Ведь были успехи в рижском СКА, был уже трехлетний опыт работы в сборной СССР под руководством Спандаряна. И все же на душе у меня было неспокойно. Ведь вскоре предстоял чемпионат мира в Рио–де–Жанейро! Беспокоило также, как воспримут мое новое назначение в команде. Многие верили в Степана Суреновича, любили его. И думаю, что такую привязанность Степан Суренович заслужил. Не скажу, чтобы у меня сложились плохие отношения с игроками сборной в бытность мою вторым тренером. И все же той близости к ребятам, отеческого тепла, что были у Степана Суреновича, мне, конечно, не хватало. Отношения мои с игроками были больше деловыми.

Мы провожали Степана Суреновича на новую работу — главным тренером в Спорткомитете СССР — всей командой, тепло, трогательно, купили памятный подарок, цветы. Ребята сказали много теплых слов в его адрес. Я поблагодарил Спандаряна за науку, за помощь и сказал, что буду счастлив, если когда–нибудь будут так же провожать и меня.

Мы с Озеровым резво взялись за дело. Сборы были тогда в Ужгороде. В тренировку команды включили кроссы, осваивали новые тактические комбинации, улучшали защиту. Я бы покривил душой, если бы сказал, что нам все удавалось. Вначале мы, конечно, и ошибались. Так, на чемпионат Европы во Вроцлав мы повезли шесть защитников: А. Травина, Г. Минашвили, В. Хрынина, А. Алачачяна, Ю. Калниньша и В. Гладуна. Это заставило нас часто применять игру в нападении с двумя центрами и тремя защитниками. Поэтому мы и вынуждены были Калниньша перевести в нападение. Были созданы два звена нападающих: Я- Круминьш, Я. Липсо и Ю. Калниньш — одно звено; А. Петров, Г. Вольнов и Ю. Корнеев — второе. Готовили мы и две пары защитников: А. Травин — А. Алачачян и В. Хрынин — Г. Минашвили, что предопределило и постоянный прессинг.