Вечный Герой

Четыре нынешних дружинника, бывших ватажников — два боевика и два «подмастерья» тут же забрались на обе башни с пулемётами, присев за бортиком дабы не проявлять своё присутствие раньше времени. Остальные рассредоточились по двору.

Ну а я пододел под хламиду, на всякий случай, свой бронежилет и вооружился. Пристально рассматривать меня уже вряд ли будут, а лишняя защита не помешает.

Тоже самое сделала Рыжая, нимало не смущаясь, переодевшись прям на дворе. Пара наших не сдержали восторженных свистов, после которых раздались гулкие хлопки. Это старшие товарищи с помощью затрещин обучали молодых чувству такта. Хотя я их понимал. Тело у Рыжей я бы сказал было само совершенство! Кажется, в прошлом мире было такое понятие — фитоняшка, в хорошем смысле этого слова, когда девушка имела упругую попку, крепкие мышцы, ну и грудь такую, какой одарила Природа. Рыжую Природа в этой части тела одарила очень хорошо, при том, что тело не было сухим — во всех нужных местах оно было гладким и, на вид мягким, при том, что в настоящей силе девушки я уже убедился.

Я сглотнул слюну и отвернулся, крепко сжимая в руках оружие. Блядь, оружие! Я всё ещё сжимал в руках вонючую лопату. Что же, Маузер на портупее под хламидой, томагавк заткнут за пояс также под рубахой. А лопата пусть будет. Не буду выходить из роли. Ко мне подошёл грустный и всё ещё голый Лысый с большим молотом.

— Слышь, ты оделся бы. Спектакль закончен. А то своим питоном здесь всех, блядь, распугаешь. Пацанам придётся на психотерапевта до конца жизни работать, чтобы постараться забыть такое визуальное унижение.

Лысый почесал грязную лысину и отрицательно покачал головой.

— Неа, не буду.

Ну вот как с ним разговаривать?! Всё-таки его нездоровая страсть к нудизму вылезла наружу. Скандалить с ним сейчас смысла нет. Системные вещи в обычной схватке… ну, если и помогут, то точно не Лысому. Я махнул рукой.

— А ну и хер с тобой! — взгляд мой зацепился за этот самый хер, и я покачал головой. — Будешь психическим оружием. Только встань вон там в сторонке, а то молот у тебя уж слишком блестящий и выбивается из твоего образа полоумного.

Лысый послушно уселся сразу за воротами, в пыли и высыпал перед собой прямоугольнички. На этот раз я обратил внимание, что они все они были свинцовыми. И где он их только нашёл? Молот же он положил рядом и прикрыл какой-то грязной тряпкой.

Я ещё раз осмотрелся. Вся моя гвардия, точнее дружина… ну не моя, опять же… ну ладно, мои войска — все расположились на своих местах. На виду был я, Рыжая, Лысый и четверка ребят вдалеке, которые сидели на корточках, как будто что-то обсуждая, а на самом деле у них под мешковиной тоже лежало оружие. Как бы случайно несколько телег было расставлено по двору, заполненные мешками с зерном. После беглого осмотра дозором — там не было ничего, а сейчас уже находились бойцы с оружием.

Больше всего в моём плане меня беспокоили беглецы. Мне не нужно было, чтобы весть о ловушке дошла до князей. Да, я предполагал, что такое может случиться, но и сделал максимум возможного, чтобы это предотвратить. Поэтому основная часть боеспособных дружинников — бывших рядовых героев-ватажников, вместе с молодым пополнением из Песецка, сейчас мелкими группками рассредоточилась в остатках застройки старого Песецка, готовясь перекрыть пути отступления вражеского каравана.

Я снова поднялся на башню и скривился. Ехал обоз медленно и растянулся сильно. По прикидкам, они должны были втянуться все полностью в развалины, но кажется, в конце каравана, толи ленивые, толи прошаренные дружинники сильно отставали. Ну что же, в моём засадном полку была пара опытных боевиков с «Бычьего Уя», да и кони были спрятаны в развалинах в сараях. Так что надеюсь они справятся.

Наконец, первые лошади начали втягиваться в открытые ворота. Один из дружинников, что был в дозоре, настороженно на меня посмотрел, кивая на спокойно стоящую, привязанную к коновязи лошадь его командира.

— А где наш командир?

— Внутрь пошёл, — кивнул я.

Дружинник усмехнулся. Кажется, для него это не было новостью, также, как и не было неожиданностью — для чего конкретно его командир пошёл внутрь крепости.

Внутренняя площадь была — не сказать, что очень большая. Была она примерно тридцать на сорок метров, но и караван был не очень большой. Собственно, пока они двигались через старый Песецк, я смог их примерно подсчитать. Дружинников оказалось сорок семь штук, видимого мирного населения — сорок три. Ну и делая ссылку на дальность и скученность, я мог бы немного промахнуться, но это было не критически. Ехали они на семи телегах, трех больших фургонах и двух, мать их, каретах!

И сейчас первые из них, как раз, заезжали во двор…

Я сжал «кулачки», стараясь не спугнуть. Нужно было, чтобы как можно большее количество народа зашло в закрытый двор замка. Сейчас же я стоял и глупо улыбался, изображая радостного дебила, пришедшего поглазеть на новое начальство, даже приветственно махал лопатой, с которой срывались куски чего-то неприятного и летели в сторону гостей.