Вечный кролик

Конни и ее подружка разговаривали громко, не стесняясь, и в какой-то момент стали описывать свои недавние любовные похождения. Причем делали они это, как, видимо, показалось другим посетителям, чересчур детально. Несколько сидевших рядом парочек пересели, а через пару минут вышел менеджер и что-то негромко им сказал. К их чести, Конни и ее спутница послушались, но стоило всем привыкнуть к их присутствию, как она заметила меня.

– Эй, Питер! – громко позвала она. – Иди сюда!

Все повернулись посмотреть, к кому это она обращается. Я попытался спрятаться за своей копией «Ехидного левака», но недавно газета перешла из широкого формата в таблоидный, и прятаться за ней стало трудно. Такими превратностями судьбы и орудует Провидение. Осознав, что прятаться бесполезно, я поднял голову, притворился, что только что узнал ее, и подошел. Конни быстро вскочила, тепло обняла меня, а затем поцеловала в обе щеки, прямо на виду у всех. И хотя я признаю, что объятия и поцелуи Конни Кролик не были мне неприятны, мне все же хотелось, чтобы никто на нас не смотрел.

– Это Питер, – громко сказала Конни своей подруге. – Пожалуй, единственный человек, который мне когда-либо нравился. Мы давно знакомы. Питер, это Диана Кролик – моя тринадцатиюродная сестра со стороны дочери тети парня дочери сына тети моего отца. Мы росли в соседних норках в Колонии № 3.

– Мы получили разрешение свалить из колонии через постель, – сказала Диана, которая, похоже, была пьяна.

– Ох, Диана, – сказала Конни, смущенно рассмеявшись, – ну ты и шутница.

– Рад знакомству, – сказал я, протягивая руку для рукопожатия. Она оглядела меня с ног до головы так, как обычно смотрят на кусок мяса.

– А ты права, – сказала Диана, от которой сильно пахло бренди из одуванчиков, – он и правда симпатичный, хотя и с маленькими ушками.

Все кафе прислушивалось к каждому слову, и я слышал, как посетители обмениваются глумливыми комментариями обо мне, что показалось мне страшно несправедливым. На меня выливали больше грязи за дружбу с крольчихой, чем на Конни и ее подружку за то, что они были крольчихами. Я вдруг почувствовал себя очень неловко, и мне это не понравилось.

– Не стану больше отнимать у вас время, – сказал я и собрался уходить.

Конни не ответила. Вместо этого она вдруг замерла, и ее усики задрожали.

– Диана, – процедила она сквозь зубы, – силок у ведрок.

– Что?

– Силок у ведрок, – повторила она, а затем, поскольку Диана так ее и не поняла, сказала: – Лис у двери.

Я повернулся и увидел, что мистер Ллисъ, наш Старший Руководитель, действительно стоял у двери, держа в руках популярное издание для лисов «Лис и друзья». Он прошел к стойке, чтобы сделать заказ, и, похоже, не заметил нас.

– Так, я сваливаю, – сказала Диана, полностью распластав уши по спине. Она повернулась, чтобы уйти, в панике запрыгала на четвереньках, как обычный кролик, и лишь затем, вспомнив о собственном достоинстве, смогла подняться на задние лапы и быстро уйти прочь.

– А чего вы боитесь? – спросил я. – Вы же здесь законно.

– Для лисов законность и выеденной капусты не стоит, – прошептала Конни. – А для правительства поставить лисов руководить кроликами – это все равно что… Ну, я не знаю. Пустить лиса в курятник.

Она помолчала.

– Не самое удачное сравнение, да?

Она указала на стол и попросила меня присоединиться к ней.

– Мне уже пора вернуться…

– Пожалуйста.

Она выглядела такой отчаявшейся, что я сел напротив. Перед уходом Диана опрокинула на стол кувшин с молоком, и оно накапало на стул, так что я вдруг оказался с мокрыми штанами.

– Итак, – сказал я, – это та Диана, которую поймали вне колонии, и тебе пришлось ее вызволять?

– Она самая, – сказала Конни, внимательно следя за мистером Ллисъом. – Ее только что отбил муж получше. Дуэль была сегодня утром, и мы с тех пор праздновали. Я не думаю, что дуэли на пистолетах – лучший способ решать такие вопросы, но они такие захватывающие. Это одна из самых странных традиций, которую мы переняли у вас после Очеловечивания.

– Как ты думаешь, в чем была причина?

– Того, что Диану кто-то отбил? Скука, наверное.

– Я говорю про Очеловечивание.

Этот вопрос задавали часто, но вместо того, чтобы, как обычно, пожать плечами, она некоторое время подумала и сказала:

– Прямо перед Очеловечиванием происходили всякие драматические знамения – внезапные снегопады, скачки напряжения, зеленые закаты, электрические бури, полная луна, собаки выли без причины. Так что, возможно, ученым лучше спрашивать не как оно произошло, а почему так случилось.

Аргумент был хороший. Психологи-бихевиористы недавно заметили, что последствия очеловечивания подчеркнули те стороны человеческого общества, которые, вероятно, требовали более подробного изучения, понимания и каких-то дружных действий; и они предположили, что, возможно, искать физическую причину произошедшего не так важно. Хотя в последнее время широко расхожей стала идея, поначалу считавшаяся несерьезной, – что Очеловечивание было вызвано сатирой.