Вечный мент или Светоч справедливости

– Что теперь? – поинтересовался я, ощущая себя сверхчеловеком. Новые возможности опьяняли. Я уже не боялся огня и мог дышать под водой. Что будет дальше?! Больше всего в этот момент мне хотелось опробовать новый дар – погрузиться в море без акваланга, понаблюдать за жизнью в коралловом рифе.

– Теперь мы отправимся в Предел зависти, на второй круг ада, – сообщил бес, – но там ты вряд ли получишь что-нибудь полезное. Хорошо, если целыми останемся. Главное, Васисуалий, все время молчи. Даже если тебя о чем-то спрашивают. Помни, в присутствии адского герцога смертный говорить не должен. Говорить за нас буду я. Они там все, на втором кругу, малость долбанутые. Так что не бери в голову, если произойдет что-нибудь совсем ненормальное.

– Что, например?

– Ad exemplum [30], кто-нибудь попытается нас убить.

– Убить?! – вскинулся я.

– Ну да, из зависти. Они там все друг дружке козни строят, думают – хорошо там, где нас нет.

– Может, тогда отправимся сразу на третий круг? Зачем рисковать?

– Нельзя, – Кухериал покачал головой. – В аду свои законы. Если не навестим второй круг, герцог Левиафан может затаить обиду, у него это запросто, и тогда ничего хорошего не жди. Обида могущественного демона – не то же самое, что обида простого человека. Плохо все будет, очень плохо. Он тогда все свои силы бросит на то, чтобы нам насолить. Тебя на вечные пытки направить. Меня низвергнуть на второй круг, и там подвергнуть бесконечному унижению…

– Сложно у вас все, – проворчал я, – у нас все проще. И самую крупную шишку можно сбить. Хорошая пословица есть по этому поводу – все люди смертны.

– Убить демона очень сложно, – поделился Кухериал, – они почти неуязвимы и совершенно безжалостны. Никогда не стоит об этом забывать. Давай-ка поспешим к Левиафану. Время в аду иногда бежит куда быстрее, чем на Земле. Оглянуться не успеешь, пари уже проиграно. Забирайся на спину. Полетим к огненным вратам…

По дороге мы пересекли широкую медлительную реку. В темных водах бурлила жизнь. Рвали на куски живую плоть крупные создания, похожие на зубастых динозавров. Мелководье по берегам реки тоже кишело живностью. Я испытал острое отвращение, когда понял, что там, среди камыша, перемещаются тела, напоминающие человеческие, но абсолютно бесформенные – казалось, кости и хрящи свободно двигаются под мокрой блестящей кожей. Из черного водоема то и дело проступали очертания черепов, плеч, локтей, коленей…

– Мерзость! – выдавил я.

– Стикс, – отозвался Кухериал, – одна из самых больших адских рек. Впечатляет? Можешь, не отвечать. И так знаю. Она прекрасна. Жаль, ты пока не видел огненный Флегетон и покрытый льдом Коцит. Вот, где подлинная красота. Флегетон – поток кипящей крови. В ее водах варятся те, кто при жизни занимался грабежом и насилием. Коцит огибает дворец Князя тьмы. В ее лед вмерзли совершившие предательство и после смерти обреченные на вечные муки. Иуда, Брут и Кассий – тебе что-нибудь говорят эти имена? Раздувшиеся до непомерной величины, они, как живые изваяния, всегда под окнами резиденции Люцифера, под его жестоким взором, стремятся освободиться, рвутся наружу, испытывая страдания…

– Неплохо вы тут устроились, – одобрил я. – Я думал, в аду только огнем пытают – варят в котлах, жарят на сковороде, на гриле.

– Огонь? О нет! Конечно, бог сделал все, что можно, чтобы низвергнуть нас как можно глубже. Но с тех пор, как сатана и его сподвижники оказались здесь, в этом мире, они проделали колоссальную работу. Превозмогая мучения и испытывая лишения, они обратили наш мир в подлинную обитель скорби и страданий. Никто не сделал бы этого лучше Несущего огонь. Поистине велики деяния его и помыслы.

– Что-то ты почти стихами заговорил, – проворчал я.

– О да, ибо ад достоин поэзии. Разве ты не ощущаешь темную эстетику, красоту всего, что открывается перед твоим взором великого грешника?

– Ну да, – проворчал я, – что-то такое открывается… перед моим взором… Слушай, кончай гнать, бесовская твоя морда.

Кухериал обиделся и замолчал.

Вскоре впереди показались огненные врата – стена огня от земли до каменного свода. Через мгновение вокруг меня уже вновь бушевало и ревело багровое пламя, не причиняя мне никакого вреда.

Из огня мы выпали на следующий круг ада.

Второй круг Предел зависти

У простого обывателя к горам отношение восторженное. В заснеженных вершинах ему чудится красота и романтика, привлекающая самых смелых. Считается, что альпинисты – люди мужественные, герои, чей подвиг – восхождение. Кто еще, дескать, презрев законы всемирного тяготения, станет карабкаться на скалистые уступы, преодолевать крутые маршруты, терпеть ледяной холод?..

Что касается меня, то в этих искателях славы я никогда не видел ничего героического, их отвага сродни смелости ребенка, в чьих ручках зажат билет на Чертово колесо в Парке горького. Стоит только сойти лавине, или просто погода разладится, и глядишь – летят вертолеты МЧС спасать горе-покорителей, в очередной раз истошно вопящих в рацию: «Помогите!»