Вечный слушатель

Тогда, толику слез излив из ясных глаз,

Довольно многого я смел просить у вас,

Любовь казалась вам достаточной причиной.

О Клоримен, я вам покаюсь всей душой,

Не смея умолчать, как подлинный мужчина:

Я дурой вас считал, притом весьма большой.

***

Себя, о Клоримен, счастливым я почту,

Чуть снизойдете вы,- и тут же, в миг единый,

Я становлюсь такой разнузданной скотиной,

Что уж помилуйте меня за прямоту.

О да, выходит так: лишь низкому скоту

Не станет женский пол перечить с кислой миной;

Не сам Юпитер ли, коль представал мужчиной,

Отказом обречен бывал на срамоту?

Приявши лучшее из множества обличий,

Европу он украл, облекшись плотью бычьей,

И к Леде лебедем подъехал неспроста,

Для мужа способ сей хорош, как и для бога:

Тот сердце женщины смягчить сумеет много,

Кто к ней заявится в обличии скота.

***

Предположить, что мной благой удел заслужен,

Что ночь души моей - зарей освещена,

Что в карточной игре с темна и до темна

Выигрываю я дукатов сотни дюжин;

Понять, что кошелек деньгами перегружен,

Что кредиторам я долги вернул сполна,

Что много в погребе французского вина

И можно звать друзей, когда хочу, на ужин;

Спешить, как некогда, побыть наедине

С божественной Климен, не изменявшей мне,

О чем по временам я думаю со вздохом,

Иль, благосклонности добившись у Катрин,

Забыться в радости хотя на миг один

Вот все, чего вовек не будет с Фоккенброхом.

ЯПОНСКИИ СОН

Как-то раз, как-то раз

Я по уши увяз

Во сне, в бреду великом:

Я влез на месяц молодой

Над океанскою водой,

Над Тенерифским пиком.

Снилась мне, снилась мне

В том невозможном сне

Младых гишпанцев тройка:

Под мышки головы зажав,

Поскольку каждый был безглав,

Куплеты пели бойко.

Следом вдруг, следом вдруг

Явился мне паук

Британии поболе,

Он порывался взять реванш,

Разгрызть пытался флердоранж,

Ревмя ревя от боли.

А внутри, а внутри

Чудовищной ноздри

Давид метал каменья

И - краснорож, рыжебород

Терзал верзила роммелпот,

Дрожа от вожделенья.

Жуткий клык, жуткий клык

Он метил каждый миг

Воткнуть слону под ребра,

Он шар земной пронзал насквозь,

Раскручивал земную ось

И хохотал недобро.

В страшный зев, в страшный зев

Вместились, присмирев,

Французские актерки,

При каждой кавалер француз,

Усердно услаждали вкус

Напитками с Мальорки.

Сквозь кишки, сквозь кишки

Шли сотнями быки,

А также - вот так штука!

Кареты мчались взад-вперед

И было множество забот

У юнкера Безбрюка.

Под хвостом, под хвостом

Приметил я потом

Ряд гейдельбергских бочек;

Испанский флот, войдя в азарт,

В себя деньгами из бомбард

Палил без проволочек.

Из нутра, из нутра

Пылал огонь костра:

Там орден Иисуса

Смолу готовил и свинец

И мученический венец

Сплетал для Яна Гуса.

А спина, а спина

Была распрямлена

Мостом от зюйда к норду.

И некто, вспухший и с горбом,

Вопил, биясь о стенку лбом:

"Кому бы въехать в морду?"

Под скулой, под скулой

Нагажена пчелой

Была большая груда:

От меду стался с ней понос,

И снял штаны ученый нос

Для потрясенья люда.

Под губой, под губой

Стоял кабан рябой;

Лупя ногою в брюхо,

Залез мужик на кабана,

А вслед за ним, пьяным-пьяна,

Туда же влезла шлюха.

Жуткий хвост, жуткий хвост,

Что доставал до звезд,

Мечом стоял тяжелым;

И кровожадны, и толсты

Там все английские хвосты

Стояли частоколом.

А клешня, а клешня

Из адского огня

Тащила ввысь Плутона,

Чтоб там прибить его скобой,

И звезды в ужасе гурьбой

Летели с небосклона.

Тут как раз, тут как раз

В короткий миг погас

Мой сон несообразный,

Заря всходила, я во тьме

В неописуемом дерьме

Лежал в канаве грязной.

РАЗМЫШЛЕНИЯ,

ИЗЛОЖЕННЫЕ ВО ВРЕМЯ ПРЕБЫВАНИЯ В ШЛЮПКЕ

СРЕДИ ВОЛН МОРСКИХ,

ВБЛИЗИ ОТ ЗОЛОТОГО БЕРЕГА (ГВИНЕЯ),

ДЛЯ МОЕГО ДРУГА Н. Н.

В сопровожденьи четырех

Солдат и не вполне пригожих

Одиннадцати чернокожих

Плывет по морю Фоккенброх,

За каравеллою враждебной

Спешит, чтоб изловить воров,

Чтоб оным всыпать будь здоров

И тем исполнить долг служебный.

Грозит тайфун, грозит мушкет,

Ужо сейчас заварим дело...

Однако где же каравелла?

Смоталась. Жаль: была - и нет.

Ну что ж: заминку не премину

Использовать. Покой вокруг,

Письмо примите, милый друг,

К окну присядьте, иль к камину,

Иль в тень древесную, к ручью,

Где прежде вместе мы сидели,

Импровизируя рондели,

Оплачьте же судьбу мою.

Вдыхая дым любимой трубки,

В родном краю грустите вы;

Я тоже закурил,- увы,

Не дома, а в казенной шлюпке.

О да, презреннейший металл

Перепадать мне начал ныне:

Немало золота в пустыне.

Я бедным - был, богатым - стал.

Но кровь все так же бьется в жилах;

И мучает меня, как встарь,

Очаровательная тварь,

Которую забыть не в силах.

По десять и по двадцать раз

Ее желаю ежечасно,

И в мыслях столь она прекрасна,

Что недостойна смертных глаз.

Печалюсь: Боже всемогущий!

Когда же отдохнуть смогу

На милом сердцу берегу

От здешних мавританских кущей?

Чудесным стало мниться мне

Все, пережитое когда-то,

Мой друг, я вас люблю как брата,

На расстоянье же- вдвойне.

Судьба моя, судьба дрянная!

Скорблю во сне и наяву.

Забавно: я ревмя реву,

Былые шутки вспоминая.

Из памяти, из родника

Пью с вожделением и дрожью:

Свиданья с нашей молодежью

Жду, кажется, уже века.

Но, столько лет проведши в зное,

Пускай не обратившись в труп,

Ведь я сойду за старый дуб,

А не за что-нибудь иное!

Всему, всему жара виной

Здесь жарко, словно пекло рядом:

Я скоро стану карбонатом,