Вечный сон

Ей задают вопросы. Она слышит женский голос, тонкий, как у Тупаарнак, и в мыслях представляет, как все еще лежит на кровати в багровом доме и ей часами рассказывают, куда она попала. От этого становится так неуютно, что Анэ со стоном поднимает руку и пытается закрыть ей свое тело.

Голос становится громче, но все равно не пробивается сквозь плотную пелену в ушах. Словно их накрыли толстой шкурой.

– Все будет в порядке, хорошо? – раздается над уходом голос Апитсуака, такой громкий и неожиданный, что Анэ вздрагивает всем телом.

И сразу после этого всю комнату охватывает шум. Топот множества ног, крики, стоны. Все о чем-то переговариваются, кого-то окликают, тащат и бесконечно ходят по комнате и дому. Становится душно и жарко, и Анэ пытается вдохнуть как можно больше воздуха – но он словно иссяк.

– Сможешь расслабиться? – Слова Апитсуака стучат как бубен.

Анэ понимает, что он сел где-то рядом с ней. Рука касается ее головы, ложится на нее теплой шапкой, надежно защищающей от мороза.

– Папа… я не умру? – еле выдавливает она из себя. Слова с болью вырываются из горла и исчезают, не найдя ответа.

Анэ представляет свою безжизненную оболочку, навсегда затерянную в чужом, враждебном будущем, без права вернуться домой. Ей хочется верить, что хотя бы душа ее рано или поздно соединится с отцом, но эта надежда меркнет в мерцающей темноте, вытесняется бешеным стуком сердца.

А вместе с тем наступает понимание – она правда может умереть. Прямо здесь, вот так быстро и глупо. И она хватается ослабевшими пальцами за жесткую ткань покрывала и впивается в нее ногтями, пытаясь хоть как-то удержаться в мире живых.

– Нет, конечно, – после недолгого молчания отвечает Апитсуак. Его голос теплом разливается по телу. – Это просто сотрясение. Но… тут и другие люди… есть и мертвые, и раненые, понимаешь?

Анэ выдыхает и тут же закашливается. Она не умрет. Не останется в этом чужом мире, в незнакомом доме и с незнакомыми людьми. В глазах горчит, и по щекам медленно стекают первые слезы.

А потом Анэ замолкает и наконец-то позволяет себе унестись в глубокий черный сон.

…Просыпается она в тишине, лишь изредка прерываемой чьими-то долгими стонами. В воздухе чувствуется неприятный, наполняющий дрожью запах, от которого тут же сводит живот и зубы. Анэ медленно открывает глаза и поднимается, проверяя голову, – боли нет, но мир перед глазами еще немного плывет.

Белая стена. Анэ тут же замечает на ней маленькие красные пятна – и не может не думать, что они принадлежат ей. Щупает руками голову и чувствует ткань с одним мокрым пятном. На пальцах она снова видит кровь.

Рядом на кушетках лежат несколько человек. Их головы и тела покрыты теми же пятнами крови. Тихо стонущий ребенок, неподвижный старик, женщина, держащаяся за голову. Фигуры больных выглядят так беспомощно среди белых стен, что Анэ хочется расплакаться и убежать отсюда как можно скорее.

Она озирается в поисках Апитсуака, но тут же себя останавливает. Разминает затекшие конечности и медленно встает, нащупывая ногами пол.

Она все в той же одежде, и волосы ее неприятно липнут на лоб, мокрые и грязные от страха и пота. Анэ вспоминает серое существо и его длинные, неестественно вывернутые ноги – а затем и руку, такую сильную, что оно за один миг схватило ее и потом так же быстро бросило на камни. Она видит как наяву свое падение и понимает, что только чудом осталась жива.

Или не чудом?

Тело тут же отзывается знакомой пульсацией. Очертания перед глазами то размываются, то обретают удивительную четкость. На раненых она старается не смотреть, но ей все равно удается увидеть красные пятна на белых бинтах, обмотанных вокруг смуглых рук.

Нельзя, нельзя так безрассудно кидаться на духов.

За дверью раздаются быстрые шаги, и в комнату входит девушка в белой одежде и с длинной черной косой. Коса эта подпрыгивает при каждом ее шаге, словно живет своей жизнью.

– Вы проснулись! – щебечет девушка и тут же подбегает к Анэ. Тонкие руки уверенно оттаскивают ее обратно к постели. – Вам нельзя сейчас много ходить. Нужно отдыхать. У вас было сотрясение…

– Я умру? – тихо спрашивает Анэ, больше на всякий случай, чем серьезно.

Тяжело признаться себе, что она не понимает и половины происходящего. Неужели ее положили в одну комнату с умирающими? Как настолько сильно раненные люди могут выжить? Что такое сотрясение и почему все говорят так, будто это обычное дело?

Девушка смотрит на нее с удивлением и страхом.

– Нет, конечно… но вам надо лежать.

Не отрывая от девушки взгляда, Анэ садится обратно. Кровать под ней скрипит. Кто-то в углу комнаты издает тихий стон.

– Меня зовут Куук, я помогаю врачу… Он сейчас занимается самыми тяжелыми.

Что происходит дальше, Анэ не может понять. Куук осматривает ее голову со всех сторон, водит по сторонам пальцем и просит за ним следить, меняет повязку – Анэ замечает, насколько старая повязка пропитана кровью, но молчит, – затем говорит ей открыть рот и сует туда какой-то предмет вместе с водой. Все это происходит быстро, за пару десятков вздохов.