Вечный сон

Синее существо подбегает к ней и останавливается. Обнюхивает ее руку. Заглядывает в глаза своими пустыми белыми глазами без зрачков и широко улыбается, обнажая пасть, полную кривых, но острых зубов. Во рту Анэ едва успевает разглядеть копошащиеся личинки.

Она старается замедлить дыхание. Успокоить бешеный стук сердца. Рука ее пульсирует, рот сам раскрывается в ответной улыбке, и существо довольно кивает своей человекоподобной головой. Анэ заставляет себя не смотреть на его длинные когти, покрытые черной грязью и желтым налетом.

Дрожащей рукой она манит его вниз, к морю. Махаха сразу откликается на жест и идет вслед за Анэ, разбрасывая длинными руками комья снега. С замиранием сердца она идет вдоль берега, выискивая глазами прорубь. Уярак следует за ней – спокойная темная фигура, – и от его вида Анэ становится легче.

Чудом она находит прорубь – маленький круг с неровными краями льда. Заставляет себя улыбнуться и машет махаха рукой – он тут же смеется и подпрыгивает к ней, облизывая руку. Даже на языке его копошатся личинки… Судорожно сглотнув, Анэ рукой указывает существу на прорубь, и тот быстро подходит к ней, склоняясь надо льдом.

Уярак замахивается и проталкивает махаха прямо в воду.

Существо издает оглушительный мерзкий смех, который надолго застывает у Анэ в ушах. Махаха пропадает в черноте моря и в первые мгновения дико бьется о прозрачный лед, и Анэ видит быстро уплывающее синее пятно.

Совсем скоро на берегу не остается никаких звуков. Тишина. Течение воды. Медленно падающий снег. Пытаясь отвлечься от животного смеха, все еще звенящего в голове, Анэ поворачивается к Уяраку.

– Я хотела… – Голос ее дрожит.

– Это неважно. С таким слабым существом я мог справиться и сам, – говорит Уярак, протягивая к ней руки.

Анэ отходит от него на шаг.

Они замолкают на несколько мгновений, не отрывая взглядов друг от друга. Анэ пытается увидеть в его глазах страх или хотя бы удивление, но он кажется ужасно спокойным.

– Вам не нужно тратить свои силы на все подряд, – продолжает Уярак. – Вы с Апитсуаком – единственная наша надежда. Как скоро здесь появится еще один дух? Кто защитит нас, если вы умрете?

– А… Апитсуак, – говорит Анэ своим самым тихим и неловким голосом, от которого ей самой становится тошно. – Неужели моя жизнь так важна?

Ее слабая, маленькая, дрожащая жизнь, которая и так держится на волоске в этом безумии. Образ отца то блекнет, то набирает яркость и силу – но чем дольше она здесь, тем тяжелее его удерживать.

– Анэ, если мы и справимся с гневом духов, то только благодаря вам с Апитсуаком.

Наконец Уярак поднимает на нее взгляд, и от добра и теплоты в его глазах ей становится неуютно. Анэ смотрит на холмы, где раскинулся разноцветный Инунек, и со вздохом решается сказать:

– Мне кажется, отец задумал что-то нехорошее тогда. Во время ритуала.

– Почему вы так думаете? – быстро спрашивает Уярак, как будто совсем не удивленный.

– Мне было так страшно в ту ночь… – Анэ вглядывается в лежащие впереди дома – цепляется взглядом за каждую крышу, каждое окно, каждую темную фигурку рядом, лишь бы не позволять себе мыслями погрузиться в тот ритуал. – И этот буковник. Здесь что-то не так. Я пока не знаю что… но отец никогда не надевал на меня медвежьи шкуры. Никогда не было столько крови на мне… и такого большого костра тоже не было.

– Когда вы вернетесь в прошлое, вы узнаете наверняка, – тихо говорит Уярак.

Анэ молчит. Слова, что вертятся в голове, никак не ложатся на язык. Они жгутся, летают в панике, словно черный рой насекомых, но все не могут вырваться из ее рта. Воздух кажется таким холодным, что дышать приходится медленно, осторожно.

– Я… я не думаю, что меня ждет там что-то хорошее, – наконец выговаривает она.

Анэ старается разглядеть фигуру отца между домов, но там только бродят и разговаривают чужаки. Их голоса доносятся до берега тихим шелестом.

– Силы бывают темными. Опасными. Иногда для этого должна пролиться кровь.

– Анингаак был таким же? – тихо спрашивает Анэ, уже зная ответ.

Уярак тяжело вздыхает.

– Да, наверное. Он был жестоким, это правда.

Анэ неосознанно тянется к своей щеке.

– А Апитсуак? – еще тише спрашивает она.

– Апитсуак должен стать ангакоком. Нам нужно быть сильными здесь, в Инунеке. Кто-то должен удерживать тьму. В других городах и в других странах могут верить во что угодно… но теперь правда станет известна всем. Я думаю, что с этим кошмаром столкнулся не только Инунек. Если духи и бури у нас – то они и везде на острове. Я так думаю.

– Но Апитсуак не хочет быть ангакоком.

– Он боится страданий, но настоящая сила заключается именно в них. В том… в том, чтобы их преодолеть. Через страдания ангакокам открывается то, что скрыто от обычных людей. У любой силы есть цена, Анэ. Я думаю… думаю, что вы об этом прекрасно знаете.