К нам подошел командир саперов. Это был римлянин из Западной империи, коренастый, с выпирающим, как у беременной бабы, животом и таким массивным подбородком, что напомнил мне Щелкунчика с театральной афиши, виденной как-то в Москве. Немудрено с такими челюстями нажрать такое пузо.
Выслушав мое предложение, он отмахнулся:
— Видел я это место. Там слишком много надо выбирать камня, чтобы разжечь под стенами.
— А ты начни не снизу, а с середины, тогда выбирать надо будет меньше. Выруби сперва наклонную лестницу к верхней части склона, чтобы не обстреливали твоих рабочих, и там сделай камеру, — подсказал я.
— Не уверен, что получится, и времени слишком много потребуется, — продолжил возражать командир саперов, наверное, потому, что идея не его.
— Делай, как он говорит, — приказал Атилла. — Нам спешить некуда.
— Хорошо, — недовольно подвигав мощной нижней челюстью, ответил римлянин.
Дело свое он знал. За неполные три недели, работая сутки напролет, в склоне выдолбили достаточно большую камеру и сделали два дымохода, после чего заполнили ее соломой и сухими сосновыми дровами, которые щедро облили оливковым маслом. Подожгли в сухой ветреный день. Большая часть гуннской армии собралась там, чтобы посмотреть, что получится и получится ли вообще. Разгоралось долго. Сперва из дымоходов, пробитых почти под самой стеной, выходил еле заметный сизоватый дымок. Постепенно дыма становилось все больше, и он темнел. Копоть оседала на склон и городскую стену, образовав две вертикальные полосы, сужающиеся кверху, словно неумелый художник нарисовал два черных тополя. Горело долго. Количество дыма, если и уменьшилось, то не намного, и я не сразу уловил момент обрушения городской стены. Услышал гулкий перестук, какой бывают, когда игрок к кости трясет их в деревянном стаканчике, подумал, что это могло бы быть? — и только потом увидел, как, утаскивая дым за собой, опускается часть склона, а из нее как бы вываливаются крупные обломки стены, которые рухнули с грохотом и подняли столбы пыли. Пыль осела и прибила дым. Склон выше камеры стал похож на нижнюю челюсть, из которой выдернули сразу несколько зубов, заодно обломав соседние. «Десна» в том месте была светлее и скошена вниз и наружу, и как бы продолжением ее была насыпь из обломков стены, ведущая в город. Стали видны жилые дома, стоявшие теперь почти на краю склона, и горожане, смотревшие изумленно на образовавшийся просвет в городской стене.
Зрелище было впечатляющее, особенно для людей этой эпохи, не избалованных телевизором. Стоявшие рядом со мной дружно охнули от удивления. После паузы чуть ли не вся гуннская армия заорала восторженно и тут же, без приказа, побежала к пролому. Филиппополь всё.
10
Гуннская армия под командованием Эдекона расположилась рядом с городом Аркадиополисом, что на холме на северном берегу Мраморного моря и в полутора сотнях километрах от Константинополя. Мы должны были преградить путь восточно-римской армии, отступавшей к своей столице, но не успели. Император Феодосий Второй заключил с персами позорный мир и перебросил войска через пролив Дарданеллы в европейскую часть. Туда же прибыл флот, направленный в Сицилию, чтобы освободить остров от захвативших его вандалов, но опоздал, потому что захватчики смылись с добычей. Не знаю, какие планы были у Флавия Аспара, командовавшего византийской армией. Может быть, хотел разбить гуннов по частям, сперва Онегеза, а потом Эдекона, или наоборот, но получил приказ быстрым маршем следовать в Константинополь, а может быть, сразу собирался сосредоточиться на защите столицы. В любом случае он успел проскочить буквально у нас под носом. Наша разведка даже пощипала немного обоз его армии, следовавший, вопреки римскому уставу, в хвосте ее. Слишком долго мы отмечали захват Адрианополя, точнее, почетную сдачу с выплатой пятисот либр золота. Адрианопольцы сделали правильный вывод из захвата Филиппополя, не стали испытывать судьбу и надеются на свою армию. Столько золота в городе не нашлось, поэтому примерно половину выкупа составляло серебро. Мне досталось три силиквы — десятая часть того, что выдали моему отряду.