Ведарь

Я нырнул головастиком в подрастающую траву, и кончик носа почти уперся в шерсть на мускулистой ноге. Запах мокрой псины ударил по обонятельным рецепторам. Глаза уперлись в красного муравья, что спешил по своим делам и перебирался через жесткие волоски.

Руки скользнули впереди, а пузом я ощутил выпирающий из земли корень. Дождевым червем в руку скользнул холодный стержень, теперь я немного вооружен и даже слегка опасен, хотя и подвывал от ужаса.

— Тля! — прогремело надо мной так, словно небольшой обвал случился в горном ущелье. — И ты хотел заступиться за девушку, когда сам себя не в силах защитить? Ты не достоин человеческой смерти (вдох) и будешь раздавлен как насекомое (еще вдох), как вонючий клоп.

Нога резко убралась, пора!

Выдох!

Время замерло, застыла в воздухе тополиная пушинка, еле-еле поднимались крылышки у пролетающей мимо стрекозы. В её фасеточных глазах отражался поднятая лапа оборотня, словно танцующий ухарь выделывал коленце и замер, прежде чем топнуть о землю, отражался я, что застыл под лапой, отражался второй оборотень, что скалился в стороне.

Я перекатился на спину и выстрелил правой рукой! Как раз в точку на ноге, что парализует волосатую конечность, как на тренировке — удар и тут же откат от двигающейся массы.

Время вернуло свой прежний ход, зашумел в кустах проснувшийся ветер. Перевертень взвыл, ударив по пустому месту, лапища взорвала дерн и по щиколотку погрузилась в мягкую землю. Я успел подняться и встал в стойку, левая рука на отмашку, а в правой нагревалась медная игла. Оборотень двинулся ко мне, но парализованная нога предательски подломилась. Вся эта огромная масса едва не рухнула ничком. Каким-то чудом «насильник» восстановил равновесие, и оборотень перенес вес тела на здоровую ногу.

Бросок вперед!

Шпалой пронеслась над головой смертоносная лапища. Игла с легким чмоканьем впилась в левую глазницу, налитую яростным светом. Скулящий вой пронизал вечерний воздух, вслед за брызнувшей алой струйкой.

Я тут же отскочил, боковым зрением проследил за вторым оборотнем, и провел скользящий блок на новый удар.

Лапища пронеслась в миллиметре от виска, слегка взъерошив волосы.

Раздался тихий звук хлопка второго глаза, я успел снова присесть под лохматой лапой и отпрыгнуть. Ослепленный перевертень замахал лапами как мельница при сильном ветре. На один из мощных ударов и наскочил коллега по умертвляющему цеху — второй оборотень кинулся на помощь, но я увернулся и поднырнул под мохнатую балку ослепленной мельницы, которая с треском врезалась в лобастую башку напарника. Пока нападавший оборотень отлетел, я успел вонзить иглу в лоб ослепленного. Тот вздрогнул и обмяк, устало бросив лапищи вдоль тела.

Волосы втягивались в тело, темная сморщенная кожа разглаживалась и светлела. Перевертень уменьшался в размерах, переходя в человеческое состояние. Парень в плавках заваливался назад, во лбу как красная точка у индусов красовалась шляпка медной иглы.

Остался удар в сердце.

Скользкие от крови пальцы едва успели захватить шляпку, как подлетел очухавшийся оборотень. Широкой лапищей, размером с лопату для снега, меня отнесло в сторону. Двигался оборотень гораздо быстрее первого, что лежал подрубленным стволом на окровавленной траве. Я перекатился через голову и вскочил на ноги, сжимая скользкий стержень.

Сил не осталось вообще, руки налились свинцовой тяжестью. Возникла предательская мысль — закрыть лицо и будь что будет, но я тут же отогнал ее в сторону.

— Ведарь! — прорычал оборотень, — Может, мы тебя ищем?

— Шел бы ты своей дорогой, перевертень! — я постарался отдышаться, не отрывая взгляда от изготовившегося к прыжку оборотня.

— Ты один, ведарь! Смирись и прими быструю смерть! Или немного посопротивляйся! — рыкнул оборотень и перенес вес на правую лапу.

Оборотень хрипло дышал и радостно скалился непонятно чему, похоже, потеря напарника ни мало его не смутила. Я успокаивал дыхание, готовясь к нападению, «качая маятник» — чтобы уйти с линии атаки и оказаться сбоку противника.

Солнце почти скрылось за горизонтом, лишь окрашенные оранжевой краской лучей верхушки деревьев показывали, что оно ещё здесь — бросает последние взгляды. На полянке лежали два молодых человека, один обнаженный и весь в крови, две девушки без сознания. А на краю поляны, неподалеку от могучих сосновых стволов, застыли друг напротив друга человек и оборотень.

Руки тяжелые, как рельсы. Ноги дрожали, но не от адреналина, а от усталости. Воздуха не хватало, глотал его как воду — такой же жидкий и прохладный. Пот водопадом струился вниз, спутанные волосы лезли в глаза.

Оборотень броском кобры оказался возле меня. Взметнулся мох и тонкие веточки с земли — массивная лапа шлепнула по тому месту, где мгновение назад находилась моя ступня. Я вальсирующим пируэтом ушел в сторону и ударил верной иглой снизу вверх, метясь в заросший кудлатой шерстью глаз. Рука так и повисла в воздухе, перехваченная стальной хваткой когтистой лапы.