Веди, княже!

— Предавший раз — предаст снова. Ты можешь изменить и нам, сбежав к соплеменникам.

— У меня их здесь нет, ромей. Среди викингов сыны многих северных народов, в жилах большинства варягов течет славянская либо смешанная кровь. Я родился под Упсалой [15] и, как чистокровный свион [16], презираю этот сброд, отчего и не захотел вчера умирать вместе с ним. Однако варяги, кем бы они ни являлись по крови, имеют общие законы и не прощают трусости, ни измены. Если викинги узнают, что я сам бросил в бою оружие, они обязательно разыщут меня и предадут смерти. Я лишь тогда смогу спокойно жить, когда все, кто находился со мной в последнем бою в одной ладье, будут мертвы. Поэтому, ромей, у нас с тобой сейчас общие враги.

Феофан задумался, его рука замедлила движение вдоль любовно ухоженной бороды.

— Патрикий, сколько варваров уплыло к берегам Болгарии? — поинтересовался он у Варды.

— Судя по числу судов, около тридцати сотен.

Протовестиарий выпрямился в кресле, откинулся на спинку.

— Болгары ненавидят империю, считают русов своими братьями. Сегодня славянских варваров три тысячи, завтра вместе с болгарами станет десять или больше. Поэтому мы должны уничтожить русов прежде, чем они успеют высадиться на побережье Болгарии. Это сделаешь ты, спафарий Василий, поможет тебе пленный викинг. Даю под твое начало комеса [17] Петра, в его когортах пять тысяч мечей.

Спафарий хорошо знал Феофана и догадывался, что у того после вчерашней победы хорошее настроение. Поэтому он решил поторговаться.

— Протовестиарий, ты сказал, что к русам могут примкнуть болгары. Думаю, что так и случится, поскольку русы опередили нас и будут у берегов Болгарии раньше нас. А раз так, объединенные силы русов и болгар окажутся для империи не меньшей угрозой, чем уплывшие к малоазиатскому мелководью остатками русского флота. Сомневаюсь, что с одним легионом возможно уничтожить высадившихся в Болгарии русов и пришедших им на помощь болгар.

Василий не ошибся — у Феофана действительно было отличное настроение. Он понимающе усмехнулся, с ленцой прикрыл глаза.

— Хорошо спафарий, возьми себе в подчинение еще две тысячи всадников стратига [18] Иоанна, несущих службу на болгарском побережье. Но помни — ни один варвар не должен уйти из Болгарии живым. Мы должны навсегда отучить их от походов на Новый Рим.

Солнце нещадно палило голову, в ушах шумело, губы распухли от жажды.

Вот уже несколько суток русские ладьи, повернувшие после неудачного морского боя к болгарскому побережью, плыли вдоль него, не смея пристать к земле. Когда русичи, впервые увидев долгожданный берег, приблизились к нему, то увидели у воды длинные шеренги стоящих в полной боевой готовности византийских легионеров, замершие на флангах своей пехоты две колонны тяжелой панцирной конницы. Русичей ждали, причем с силами, намного превосходящими их собственные.

И они вынуждены были снова повернуть ладьи в море, надеясь исчезнуть из поля зрения противника и произвести высадку на землю в другом месте. Но сколько раз после этого они не подплывали к берегу, ромеи всегда были готовы к их встрече. Это было не удивительно: недаром последнее время за ладьями круглые сутки следовали неотступно в отдалении три быстроходных хеландии, спасавшиеся бегством при каждой попытке русичей приблизиться к ним. К тому же, без сомнения, византийские наблюдательные посты располагались и на вершинах подступавших к морю гор, поэтому скрытная высадка на побережье была невозможной.

Имевшиеся на ладьях запасы пресной воды и продовольствия кончились два дня назад, с тех пор люди питались лишь пойманной рыбой и подстреленными на лету чайками. Голод, а еще пуще жажда начинали мучить людей, обещая вскоре обернуться настоящей катастрофой.

Солнце жгло немилосердно, высыхавшие на лице соленые брызги морской воды стягивали кожу, потрескавшиеся на жаре и ветру губы кровоточили. Опустив голову, наполовину прикрыв от солнца глаза, Микула греб наравне, с дружинниками.

— Тысяцкий, очнись, — вывел его из задумчивости прозвучавший над ухом голос. — Главный воевода Асмус кличет к себе…

Воеводская рада, созванная Асмусом, была немногочисленной: он сам, древлянский воевода Бразд, киевские тысяцкие Микула и Ярополк, двое сотников — полоцкий Брячеслав и варяжский Индульф. Еще раньше, в начале совместного пути, с общего согласия присутствовавших Асмус стал главным воеводой той части русского флота, что после поражения отошла к болгарскому побережью. Под его началом оказались три сотни викингов, двести древлян, полтораста полочан, две с половиной тысячи киевлян. Это были опытные, закаленные во множестве походов и битв воины, умевшие безропотно подчиняться и бесстрашно сражаться.