Веди свой плуг над костями мертвых

— Два дня его разыскивала полиция, того льва или тигра, зверя, одним словом, вызвали вертолеты и антитеррористическую бригаду, помните? Потратили на это полмиллиона, но его не нашли.

— Может, он сюда перебрался?

— Говорят, убивал одним ударом лапы.

— Головы отгрызал.

— Страхозверь, — сказала я.

На мгновение воцарилась тишина. Даже оба Глухари уставились на меня взглядами.

— Что такое Страхозверь? — обеспокоенно спросила Мерифифа.

— Это как раз и есть такой таинственный зверь, которого нельзя поймать. Животное-мститель.

Теперь все заговорили одновременно. Я заметила, что Матога начал нервничать. Потирал ладони, будто собирался вот-вот встать и задушить первого попавшегося, кто попадется ему под руку. Было понятно, что собрание закончилось и никто не может призвать собравшихся к порядку. Я чувствовала себя немного виноватой, что вообще вспомнила об этом Страхозвере, и что делать, я провела своеобразную информационную кампанию.

Нет, люди в нашей стране не имеют склонности объединяться и образовывать общество, даже под флагом боровика. Мы страна невротических индивидуалистов, каждый из которых, только оказавшись среди других, начинает всех поучать, критиковать, оскорблять и демонстрировать свое несомненное превосходство.

Думаю, в Чехии все совсем по-другому. Там люди умеют спокойно обсуждать проблемы и никто ни с кем не спорит. Даже если бы они хотели, то не смогли бы, потому что их речь не годится для ссоры.

* * *

Мы вернулись домой поздно, раздраженные. Матога не разговаривал со мной. Я вела Самурая напрямик, по ухабистой дороге, и мне доставляло удовольствие, когда он швырял нас от двери к двери, преодолевая одну лужу за другой. Попрощались коротким «пока».

Я стояла в темной и пустой кухне и чувствовала, что через мгновение со мной произойдет то, что и всегда — я разрыдаюсь. Поэтому мне показалось, что будет лучше, если я перестану думать и что-то сделаю.

Поэтому я села к столу и написала это письмо: