Ведя Взмокин – наш товарищ

– Небо плачет от тоски – сказал одинокий поэт. – Ведь у неба есть только оно само, и нет пары. Оно ищет любимого, но не может нигде отыскать.

«Сколько разных суждений – подумал Иридий – но все они так или иначе справедливы. Какое же из них самое справедливое?»

Он бродил-бродил, не находя ответа; потом махнул рукой и пошел куда глаза глядят, по первой же попавшейся тропе.

Странным образом, она вела прямехонько к его городу!

– Чстрдж, чстрдж… – шептал Иридий, – что же это за чстрдж такое, раз его найти нельзя? А «паутинник» небось так и не узнает, отчего плачет небо… бедный!

Путь домой проходил через широколиственную чащу. Иридий задевал ногами коряги, спотыкался, путался, мало что различая, пока вдруг не воткнулся в хижину из старых веток.

Иридий сперва ничего не подумал (он был слишком поглощен мыслями), но потом сообразил:

– Счастливого вам света (комники всегда так здороваются)! Желаю вам радости и хорошего урожая и… нельзя ли мне дальше пройти?

В ответ хижина захрустела ветками, затряслась, и как зарычит! Иридий отскочил назад и говорит:

– Так, значит, нельзя пройти?…

Из хижины выросла пасть, а потом целая голова – похожая на ту, что носил Сокол Авужго, только грубее, и с многочисленными клыками. На клыках блестел пот.

Иридия угораздило наткнуться на крупного лесного хищника – хищник, хоть и был большой и толстый, никогда не отказывался поесть.

У Иридия подкосились ноги, он знал, что надо бежать – но не мог абсолютное ничего сделать. Он вспомнил цвет глаз Ильвестры, цвет ее гордых и прекрасных глаз; какая глупость, подумал Иридий. Хищник, тяжело и сильно дыша, поднес к нему свою морду и…

Рядом рухнуло дерево. Потом еще одно, другое, третье.

Хищник подумал-подумал, да и убежал. Вероятно, испугался шума.

Иридий ничего не видел, только слышал.

– Носятся тут всякие с такими рожами… Физиономии горелые… Ведя, ну полетели, я тебе же рассказываю, надоело мне здесь все…

– Если хочешь полететь, тогда собирай материал для аппарата!

– Ну зачем сразу грубости?

Ведя Взмокин оказался рядом очень вовремя!

По пути в город Ведя одной рукой тащил связку бревен, а другой – Иридия; Гониденек ковылял следом. Ведя тащил-тащил, тянул – тянул, потом говорит:

– Перерыв! – и у него из рук все выпало. Одно бревно задело Гониденеку хвост, Гониденек хотел обидеться, но сдержался.

– А, великий демон… – прошептал Иридий. – Вы опять нас выручили…

– Сказать по правде, я просто шишки в лесу искал, только они не отдирались от веток. У местных шишек очень тонкий запах, вероятно, от масла, их наполняющего. Я подумал, нельзя ли это самое масло использовать в толкательном приборе. Огонек-то для него уже есть, правда маленький и слабый, но несгораемый в кристалле.

– Камень с огнем?! – воскликнул Иридий – Это же спрятанное пламя, вечная искра, древнее тайное сокровище!… Какой ужас! Ведь я хотел его найти, чстрдж, найти, чтоб понравиться… А теперь его нашли вы, о великий демон… Что же мне теперь искать?

– Ну не то чтобы я совсем сам его нашел. – сказал Ведя. – Но как мог попасть в ваш мир столь удивительный предмет?

– Это неизвестно, великий демон; говорят, что его оставил один великий мудрец, покоритель истины. Это было давным-давно, целую вечность назад.

– А лицо у него было бледное или огненное?

– Не знаю, великий демон; я слышал только, что он обронил множество чудесных вещей, способных давать и радость и горе. И вечный огонь, в камне, тоже был среди них, неугасимый свет… Это – чудо, непонятное, и потому прекрасное.

– А почему же вы раньше не говорили про этот свой чстрдж?

– Да мы сами в него не верим – удивился Иридий. – Чстрдж – это же сказка, неправда, а зачем же мы будем рассказывать неправду? Я уж и сам забыл о нем, но думая об Ильвестре почему-то вспомнил… Ведь Ильвестра, Ильвестра… А как он работает?

– Это еще необходимо придумать.

– Надоело уже придумывать, – бормотал Гониденек, – сколько можно время тратить. Нет бы – сделали все и полетели. А тут думай, думай, эксперименты какие-то… У меня уже вся шерсть стерлась – я так долго лежал, в смысле – думал…

Иридий очень боялся, что Ильвестра станет ругать его за авантюру с походом, закончившимся ничем. Но Ильвестра была очень умная и – добрая. Она сказала просто:

– Бедный, бедный Иридий!

Ведя, разгадав секрет камня, принялся строить аппарат для межзвездный перелетов; комники помогали ему всем городом. Обшивку делали из многих слоев бересты укрепленной веществами из яблочного сока, а каркас делали из гнутых досок. Иридий был большой мастер на такие работы, под его руководством каркас возвели очень скоро. Аппарат, или берестон, получился похожим на две соединенный лодки, вниз и вверх дном. Внутри было три отсека – рулевой, центральный и задний корректирующий. Рули и рычаги управления, за неимением прочих материалов, делали из коряг, выдержанных в жесткой воде.

Все это время Гониденек лазил по амбарам, правда, без особого удовольствия:

– Это у них не золото – это у них янтарь! А на шута лысого мне янтарь? Он же не оборотный, не оборотистый, его не пустишь в оборот… Тьфу, кругом же обман. Жить нормально нельзя!