Ведя Взмокин – наш товарищ

Иридий выбежал из города не со стороны Веди Взмокина, а с противоположной стороны, обращенной к реке. Река, хотя и не очень широкая, славилась скоростью лазоревых волн, напоминавших длинные изогнутые зубья. Иридий героически прыгнул в воду, заколотил по ней руками; он, как и все прочие комники, совершенно не умел плавать, им двигало исключительно внутреннее чувство – но у реки тоже были чувства. Спустя некоторое время она выбросила Иридия на берег, неподалеку от Кикомирского леса. Иридий долго лежал, чувствуя, как проникает между пальцев мягкий липкий ил, и пытался вспомнить цвет глаз Ильвестры, но не мог – голову сильно кружило. Наконец он встал, попробовал отряхнуться, а потом пошел – искать.

На самом деле, Иридий особенно не верил в то, что «чстрдж» существует; этот предмет упоминался исключительно в рассказах о старинной жизни, которые полагалось считать враньем. Это фантазия, думал Иридий, но шел вперед. Дважды ему на пути попадались чужие комники – не Арве, но еще другие комники, хулиганы; они занимались тем, что обирали прохожих по дорогам. Но у Иридия ничего не было, поэтому его просто побили. Иридий терпел. Терпел жару, терпел дождь, терпел, когда приходилось лезть вверх; он совершенно не произносил ругательств или каких-то иных слов и лишь про себя тихо жаловался. Он давно заблудился и наворачивал круг за кругом.

Подобно Веде Взмокину, Иридий пытался заговорить с птахами.

– Вы не видали чстрдж? – спрашивал он слабым голосом – Мне очень необходимо отыскать его, чстрдж, потому что Ильвестра, Ильвестра… очень хорошая.

Птахи не отвечали или кидались шишками. Кикомирский лес смеялся над Иридием. Но вот наконец Иридий прошел его и попал в другой лес, лес мистический. Там жил «паутинный мудрец» – до того обросший паутиной и мхом, что даже нельзя было определить его возраст. Наверное, мудрец прожил очень много, ведь он постоянно что-то шептал на птичьем языке, бормотал и сморкался – но все-таки в его памяти остались и простые слова.

Когда Иридий спросил «паутинника» про чстрдж, тот выскочил из гнезда, пробежал вниз по стволу, раза три перекувырнулся, попал в чью-то нору и там затих; а потом вылез из норы и опять уселся в гнезде.

– Чь-уирк, чь-уирк – вещал мудрец, – чь-уирк… т-так! Чстрдж-чстрдж, знаю-знаю-знаю, храню-храню-храню, секрет, секрет…

– Так где же мне отыскать его? – спросил Иридий.

Мудрец продолжал петь:

– Чь-уирк, чь-уирк! – пение вдруг оборвалось, и мудрец заговорил обычным старческим голосом – Как-то раз бродил я по полю и думал. Поглощенный своими мыслями, я не заметил тучу, которая незаметно подползла с востока, полная небесной влаги. Хлынул дождь; укрыться было негде, и я изрядно вымок; я не смутился, ибо привык относиться ко всему спокойно, и поэтому я шел медленно. Но едва я дошел до первого же дома, как дождь внезапно прекратился. Я подумал:

– Неужели дождь прошел просто так, шутки ради? Но это невозможно, немыслимо! Должна же быть подлинная причина дождя. Но в чем она заключатся?

С этим вопросом я стал приставать ко всем встречным.

Встречные отвечали:

– Странные вопросы ты задаешь, мудрец! Дождь нужен, чтобы напоить землю.

– Но скажи – спрашивал я, – неужели небо может быть равнодушно к тому, что идет дождь? Неужели оно безвольно и не способно управлять своим бесконечным и невидимым телом? Но ведь дождь – это же, в сущности, небесные слезы! Значит, оно плачет. И значит, есть причина ему, чтоб плакать.

Значит, есть причина, причина, причина… есть-есть-есть… чстрдж-чстрдж-чстрдж. Ответь, ответь… чстрдж…

– Выходит, я должен узнать причину, отчего плачет небо? – сказал Иридий. – Выходит, если я отыщу ее для вас, то вы мне откроете секрет чстрдж?

Но мудрец уже опять чирикал и не отвечал.

– Ну что ж, – вздохнул Иридий, – придется найти правду о дожде…

Пройдя через лес «паутинника», Иридий попал в совершенно чужие края, где он никогда не был, никого не знал. Тамошние жители не очень отличались от комников и охотно разговаривали с Иридием. «В самом деле, отчего плачет небо?»

– Небо плачет от горя – сказал некто старый. – Оно смотрит на наши грехи и рыдает от отчаянья.

– Небо плачет от ненависти! – сказал некто желчный. – Оно злится оттого, что всякие твари ходят по земле и своими нечистотами портят небесную чистоту и блеск. Небо хочет утопить их и заодно смыть всю скверну.

– Небо плачет от страха! – прогрохотал воин. – Страх! – вот что заставляет плакать небо. Оно видит блистательную мощь оружия, покоряющего все на свете, и боится, что и оно будет покорено.

И сказав так, воин лязгнул мечами.

– Небо плачет от радости! – воскликнули юноша и девушка. Они только что вернулись из леса, где вместе прятались от дождя. – Оно плачет от радости, потому что скоро засияет солнце!

– Небо плачет, потому что хочет – сказал маленький мальчик. – Я тоже плачу, когда захочу… или когда мне сделают обидное.

– Не знаю, почему плачет небо, – пробормотала старуха. – У меня и без этого много дел, чтоб еще рассуждать о небе.