Ведьма

Язык духов давался ей с каждым разом всё проще, стоило только почаще появляться в лесу и говорить с его обитателями. Они сами учили её, просто разговаривая и постепенно Фелисия начала улавливать не только суть, но и вычленять отдельные слова. Затем — строила целые фразы сама.

— Лиса, — тихо выдохнул стоящий рядом древень, — Молодая ещё совсем.

Девушка склонилась над маленьким комочком. Палевая шёрстка, близкая к рыжему, была короткой и чуть ли не облезлой, три пушистых хвоста прятались под коркой грязи. Но главное было не это — чёрным пятном по тельцу ползло чьё-то проклятье. Ведьма осторожно протянула руку и тут же отдёрнула, тревожно нахмурившись.

Лисичку трясло. Лапки то и дело подрагивали, дух тяжело дышала и иногда поскуливала. Брать её на руки было слишком рискованно, а по-другому никак... Сюда бы брата, он сможет вытащить такое проклятие без труда, но бежать за ним — только время терять. Дэну такое давалось легко, почти по щелчку пальцев, а вот у девушки с этим не особо ладилось.

— Что делать будем, Хозяйка?

Фелисия снова потянулась рукой к бедняге. Кончили пальцев слабо засветились.

— Барьер поставьте вокруг нас, если вдруг... На Лес переползёт ещё, потом не расхлебаем.

Ведьма снова сосредоточилась. Проклятие уже почти добралось до сердца души, тянуло свои лапы к нему и скоро без сомнения убило бы её. Одно неверное слово или неосторожное движение и зараза легко перекинется на её руки, а там и поползёт дальше. Мерзость. Рыжая поёжилась. Если сделает что-то неправильно, огребет от Дэниала, да и долго потом будет восстанавливаться: уж слишком темна для неё была эта магия. Аккуратно, контролируя малейшее своевольное отклонение, девушка послала свет на очистку. Проклятие тут же отозвалось шипением, рвануло на Фел.

— Ну уж нет, —нахмурившись, свободной рукой Фелисия быстро провела черту — тьма разбилась о невидимый барьер, мертвой змеёй оседая за весенний снег.

Рыжая облегченно выдохнула. Пронесло, значит оно на самом деле слабо и рассчитано конкретно на обычного, не окрепшего ещё духа. Думать о том, за что её так, не хотелось. Потом сама расскажет, если захочет. Ведьма прикрыла глаза.

Шепотом зашуршал лес, лёгкий ветер качнул голые веточки стволов. Завертелся вихрем где-то в небе, затем совсем рядом и раскинул руки, вбирая в себя восторг весны. Её тепло, её жизнь, которую она с каждым своим приходом дарила людям и нелюдям. Для него не было разницы, для него все равны и едины, во всем мире. И вот ветер заключил в свои объятия лисицу, укрывая от холода и даря спокойствие, силы и жизнь.

Фел почти не ощущала, как проклятие сопротивляется. Оно, хоть и делало это, но слабо, вяло и крайне неуверенно. Как будто само не хотело задерживаться в лисице и нужен был лишь лёгкий толчок к тому, что выйти из этого тела.

— Давай, давай, — подгоняла его девушка одними только губами, когда зараза тоненько струйкой понеслась вверх. Раствориться проклятию ведьма не дала — быстрый щелчок и в воздухе вспыхнуло пламя. Заискрило, затрещало и скоро погасло. Ведьма выдохнула, огляделась. Барьер, установленный духами, потревожен не был, ни трещины, ничего — ещё один вздох облегченья.

Поверхностный осмотр лисы ничего опасного не выдал, но при мысли о том, что ей нужно оставить её, внутри что-то сжалось. Фелисия замялась — с одной стороны тащить в дом ещё одного духа — брат будет ругаться, к тому же с лисами у него были точно такие же отношения, как у Флоренции с оборотнями. А с другой стороны... Это же и её дом тоже? Значит и право голоса у неё тоже есть. На руках нести не получится, буквально пару минут, но нужно будет пройти по улице — а если люди?

Морок, что Фел несёт кошку сделать будет сложно, мороки в принципе даются ей сложновато. Действовать на чьё-то сознание: так это совсем мрак, в котором нет даже и надежды на лучик познания и возможности научиться делать это хорошо. Значит... Нет, опасно. А если проклятие не до конца вышло? Рыжая задумчиво принялась кусать губы. Но иного выхода нет, а оставлять бедняжку здесь, судьбе на растерзание, совесть не позволяла. Местные духи без сомнения, приглядят за ней, но что-то... Что-то тянуло к этой лисице. С горечью, неясной грустью. С тоской, которая подбитой птицей упала на землю, не долетев до гнезда.

Фелисия легко нахмурилась и прищурилась. На первый взгляд ничего особенного и выделяющегося.

Ребёнок-непоседа с большущими глазами взирающий на окружающий его мир. Тёплый, маленький ураган, лёгкие прыжки по скалам и ветвям деревьев.