Ведьма

Подчиняясь чудовищному, властному голосу, тени мгновенно кинулись, скрутили тело Сани в нелепую позу выламывая кости, и потащили в бездонную тьму раскрывшегося плаща.

Пронизывающая все тело непереносимая боль.

Тонкая ткань времени растянулась и затрещала от напряжения, разрывая тело в клочья.

Похолодела кровь в жилах.

Леденящая рука вошла в грудь, и, играясь, слегка сдавило сердце.

Дыхание почти остановилось.

Рука продолжала давить и давить, как тисками. Волны вымораживающего его изнутри холода и животной боли покатились по телу.

– Вы что…? Сду-ре.., – еле шевеля губами от нечеловеческой боли, рвущихся мышц и полного бессилия прошептал Алекс. Позади беспомощно металась его тень.

Он попытался подняться и освободиться от тварей, и сопротивлялся изо всех сил. Тщетно.

Его свинтили в нелепо перекрученную куклу.

Только миг назад, был его мир, с мечтами и планами, а кто-то чужой вдруг решил его уничтожить.

И весь мир, так просто и бесповоротно, гибнет в миг.

Гибнет навсегда. Вместе с тобой.

– Своло.., – ослабевающее серде билось из последних сил, но в глазах уже начинало мутнеть. Руки и ноги все дальше заворачивались за спину, превращая только что сильного, уверенного в себе парня, в беспомощный комок плоти не похожий на человека.

Непослушное туловище моталось тряпичной куклой, бессильно болталась голова. Он еще барахтался между быть или не быть, но оглушенное близостью конца, совершенно ослабевшее от невыносимой боли тело цепенело и не подчинялось более.

Медленно и неотвратимо наваливалась отстраненность.

Лопались сосуды.

Он обреченно и почти слепо смотрел, и уже ничего не видел, прощаясь с этим миром.

По щекам потекли слезы бессилия, дыхание остановилось, мир начал растворяться в дымке и удаляться, сваливаясь в черную точку.

Мгновение раскололось на мучительные миги сменяющие друг друга.

Он проваливался в темное, поглощающего его ничто.

Человек понял – все.

И вот так просто, страшно, неотвратимо и нежданно это происходит.

С непереносимой болью и невозможностью сделать последний вдох.

И момент, за которым уже нет ничего – наступил, и время расставания с жизнью и любимыми – пришло, и он уходит навсегда, ни с кем не попрощавшись и не предупредив.

Вопреки всему, всем планам, ожиданиям и желаниям.

В угасающем сознании промелькнуло:

«Всему наступает предел. Не увидеть мне больше восхода луча и света звезд, и не искупаться в волнах теплого океана. Прости меня, Господи, за все что я совершил, обещал и не сделал… Пусть простят меня все, кого обидел и недолюбил.»

Вибрировала пустота в мозгу и остатках мыслей.

Свет гас, глаза мутнели вместе с угасанием сознания.

Перед самым уходом, перед наступающей темнотой и небытиём, перед пересечением границы миров и безвременья, никогда не молившийся, собрав остатки последних сил он прошептал:

– Вот и все… Не твой я, не твой. Прости меня, господи, я иду к тебе. Во имя Отца, Сына и Святого Духа, – мелькнуло в голове Алекса перед тем, как провалиться в черное небытие.

Дьявол раскрывал свой плащ все шире.

Росла Тьма и становилась ближе. И втягивала его в себя.

Воздух стал плотным и вязким, как трясина.

Поток черной, всасывающей энергии убыстрялся, закручиваясь в струи уходящего в непроницаемые глубины плаща водоворота.

Сущности подталкивая жертву в пропасть небытия, немного испуганно сторонились бездонной, засасывающей в никуда воронки.

Неожиданно, сквозь толщу тоннеля, пронизывая высоким напряжением все существующее, прозвучал громыхающий голос, от которого зазвенело пространство.

Другой.

Незнакомый, звенящий чистотой и мощью. Еще более властный, и каждая клеточка тому голосу подчинилась трепеща.

– Стойте.

Всё мгновенно замерло услышав Его.

– Ты же знаешь – он мой. Зачем вмешиваешься? – недовольно поморщился Темный. – Тащите его ко мне, сюда.

Нечисти опять ожили, подняли переломанное, обессиленное тело, и медленно, с оглядкой потащили во вновь оживший, раскрывающийся водоворот черной энергии.

Тащат его, тащат.

Все ближе к бездне раскрывшегося плаща.

Картинка начала схлопываться и размываться.

Нет воздуха.

Ломают тебя и боль невыносимая. Непереносимая боль.

Не бывает такой.

Такая, что дышать не можешь, не то, что шептать.

– Оста-но-ви-тесь! – громыхнул всевластный, пронизывающий каждый атом пространства, голос сверху.

Воздух сгустился и забурлил высоким напряжением готовым сорваться и выжечь голубыми, испепеляющими стримерами все окружающее.

Каждая частица завибрировала. Все замерло.

Серые сущности будто уменьшились, прижались к земле перепуганными щенками, и бросили тело.

Истерзанная жертва рухнула на вязкий песок.

Все замерло в остановившейся реальности стоп-кадра.

– Зачем ты звал меня? Ведь ты не верил. Никогда не верил и смеялся, – спросил его невидимый собеседник.

С трудом, сквозь пересохшие губы и почти остановившееся дыхание Алекс еле слышно выдавил:

– Я смеялся над глупостью и жадностью людей использующих веру в своих интересах. Прикрывающих ею свою корысть и подлость. Я – лишь неразумный человек, у меня не хватало сил верить. Просил тебя дать мне понимание, мудрость и сил… Для того, чтобы суметь понять и поверить.