Ведьма

- Давай сделаем так, - сказал Алексей, чтобы сменить щекотливую тему, - я приготовлю ужин, а ты иди поработай над статьей, это очень срочно. Мы ее загрузим по интернету на адрес редакции. Надо, чтобы утром она уже была у Александры.

- Хорошо, милый, - послушно согласилась Майя и тут же отправилась вниз к компьютеру.

Удостоверившись, что Майя спустилась вниз и закрыла за собой дверь, Кис сделал звонок по телефону. Проговорил он не больше двух минут, после чего отправился на кухню готовить ужин: жареную картошку с луком и сосисками. Это блюдо у него получалось мастерски.

Картошка была уже почти готова, и Алексей пошел предупредить Майю, что пора закругляться. У двери, ведущей в подвал, странный шум привлек его внимание: как будто Майя перекладывала бутылки.

- Что ты там делаешь? - Он распахнул дверь и встал на верхней ступеньке лестницы, прислушиваясь.

Ответом ему был звон разбитого стекла, а вслед за ним донесся расстроенный Майин голосок:

- Ой, ты меня напугал, я бутылку разбила из-за тебя! Да какую, "Шато Марго"! Жалко, сил нет. Я хотела ее открыть к нашему ужину...

- Не расстраивайся. Я в них все равно не разбираюсь. Я отличаю только хорошее вино от плохого, а в Венином погребке все хорошие, - так что смело бери любую и иди сюда, ужин готов!

- Тут почти все бордо. Ты предпочитаешь красное или белое?

- Красное.

- Я в них тоже особо не разбираюсь, честно говоря, - смущенно засмеялась Майя, появляясь из подвала. - У нас всегда Марик выбирал вина... Вот, взяла какую-то, попробуем...

***

Они пили вино за ужином и допивали после ужина. Бордо и впрямь было великолепным, и его уровень в бутылке снижался весьма лихо. Под конец Майя уже не слезала с колен Алексея и не отрывалась от его губ, запивая вином каждый поцелуй.

- А давай, - прошептала она, - как в первый раз сделаем: я тебя пристегну наручниками и изнасилую!

Она мелодично и пьяно рассмеялась.

- Тогда ведь здорово было, правда? Тебе же понравилось, признайся?

Кис кивнул согласно и несколько смущенно.

- В этом есть особый кайф, - понизила голос Майя, - ты ничего не можешь сделать, ни-че-го... А я, - я могу все! Ты наслаждаешься моими ласками, а я - своим могуществом! Я слышу, как ты стонешь, я вижу, как напрягается все твое тело, как рвется ко мне, - но я тебя терзаю, я тебя мучаю, я заставляю тебя умирать... От желания и блаженства...

Ее дыхание сделалось неровным, и, самое нелепое, что и Алексею стало жарко и трудно дышать. Вот уж не думал он, что в такой ситуации его охватит страсть... Впрочем, в опасности всегда есть что-то возбуждающее.

- Давай? - шептала Майя, расстегивая его рубашку и целуя грудь. Скоро мы расстанемся, и, уверяю тебя, это будет одно из твоих самых сильных воспоминаний за всю твою долгую жизнь. За мою короткую - тоже!

Она нетерпеливо ерзала на его коленях, заглядывала в глаза, торопя ответ.

Он сжал ее талию и приник к губам: "Давай!"

И произнес погромче: "Была - не была!"

Майя немного удивленно посмотрела на него, но Кис поднялся, подхватив ее на руки, закружился с ней, словно в вальсе, и провозгласил не совсем трезвым голосом:

- Пошли меня насиловать!

Майя помчалась в ванную, и он услышал из коридора ее голос: "Мы не заперли входную дверь!"

Верно, не заперли. Ночные привидения еще не покинули этот дом, тени еще цеплялись за дверные проемы, в их черном зиянии еще горели угольные, цыганские Венины глаза и маячил силуэт киллера...

Она вышла в одном белье, - соблазнительная, вдохновенная и, черт побери, желанная...

- Ванная свободна! Иди скорей, я жду тебя, Алеша, я умираю от нетерпения...

- Э-э, нет, так мы не договаривались! - улыбнулся он.- Роль Умирающего от Нетерпения предназначена, мне! А тебе - роль Нежного Палача.

При этих словах Майя вдруг вспыхнула, и лицо ее вдруг осветилось широкой улыбкой, - торжественной и немного смущенной, как если бы Алексей объявил ее победительницей конкурса и вручил ей ценный подарок. Она обхватила его шею, сильно прижалась к нему на мгновение всем телом и, прошептав: "Как же ты меня возбуждаешь, боже!", - подтолкнула его к ванной.

Десять минут спустя Алексей послушно приземлился на постель, подставил запястья, и Майя с удовольствием защелкнула на них наручники, пропустив, как это делал Веня, цепочку за перекладиной изголовья. Свеча, которую Майя принесла в спальню и поставила на пол, освещала ее лицо неровным светом, таинственно мерцала в зрачках и хищно вырезала ноздри.

Что такое бутылка красного вина, пусть и самого разфранцузского, для русского организма, привыкшего к алкоголю крепостью не менее сорока градусов? Да детские игрушки! Но голова его кружилась не на шутку.

Она делала все нарочито медленно, как гастроном, приступивший к пиршественному столу. Сначала - на закуску, - она его раздевала, приветствуя жарким поцелуем каждый сантиметр его тела, освобождавшийся от одежды.