Ведьма без имени

Дженкс застонал, когда я задрожала, чувствуя прикосновение фиолетовых перьев в моем уме. Кружащие глаза, не видя меня, изливали свою силу на все вокруг, но я не могла коснуться ее. Я снова зашептала, Ta na shay. Посмотри на меня. Помоги мне.

Один ленивый глаз заколебался, кидая на меня взгляд. Пульс гремел в ушах, и я потеряла себя в линии, пока это не стало всем, что было, и я не была уверена, стояла ли я все еще в той крошечной квартире на краю лей-линии Ала. Мистики не узнавали меня, и я обернула свои мысли вокруг того единственного пятна света. Пожалуйста, помоги мне, попросила я, когда оно начало терять интерес, ища что-то еще. Дай мне свою силу. Если ты этого не сделаешь, моя жизнь превратиться в ад.

Внимание мистика вернулось обратно ко мне, оттянутое моей последней мыслью. Я сжалась под его полной силой, и другой повернулся от славы звезд, чтобы посмотреть. Кто ты? подумал мистик, больше для себя, чем для меня. Я помню... до тебя.

Ta na shay, повторила я, пытаясь быть замеченной, а не легко забытой. Помоги мне.

Но было слишком поздно, и моя душа испугалась, когда больше перьев, увенчанных глазами, нашли меня и широко открылись.

Я знаю тебя! произнес один в ужасе, но другие подхватили мысль, бушующую через них как огонь, как будто это была радость. Ты – изменение!

Дерьмо, это не работало. Простите, подумала я, затем сделал быстрый поворот в волне энергии, текущей через меня. Паника вспыхнула, но она была не моей, и очень быстро я взяла силу Богини и сделала ее своей.

– Рейч! – прокричал Дженкс, и мои глаза мгновенно открылись.

Трент не поддерживал меня. Он прижимал ноги Феликса к дивану. Кормель сидел на вампире, прижимая ткань к лицу Феликса и глуша рычание. Феликс бесконтрольно кричал, когда он пытался освободиться.

– Tislan, tislan. Ta na shay cooreen na da! – прокричала я, когда билась в конвульсиях с чистотой выгибающейся из меня линии. Она взорвалась от меня, осветив комнату вспышкой фиолетового и серебряного. Дженкс метался из конца в конец и в кухню, его лицо было ошеломленным, когда Бис поймал его в дюйме от стены. Трент и Кормель были отброшены от Феликса. Я не могла видеть слезы Дженкса, но я почувствовала их в своем уме, когда мистики принесли мне изображение, столь же нежное и легкое как дыхание. Они сверкали в комнате, направленные силой, просто будучи должными делать поставленную задачу.

О, Боже, что я наделала?

– Cooreen na da! – повторила я, и энергия, заполняющая комнату, рухнула в Феликса, неся с собой блуждающую душу.

Феликс закричал, звук нашел ямку моей души и сжал. Это был крик, который издают все, когда они впервые начинают дышать, но позади него был мир понимания, боли, знания.

Мгновение никто не двигался, а затем Феликс снова закричал.

Испуганная, я отпустила линию. Чернота поразила меня, и я напряглась, боясь двигаться. Это закончилось, все закончилось, и я замерла. Я ничего не могла чувствовать.

– Рейчел! – закричал Дженкс, и мир помчался обратно. Трент сжал меня в сокрушительном объятии, и я задышала. Оцепеневшая, когда я чувствовал его сердцебиение против меня. Это напомнило мне о том, что это, как предполагалось, сделало. Было темно, и я не знала почему.

– Дыши, – сказал Трент, его руки ни на мгновение не расслаблялись. – Оставайся со мной, Рейчел. Ты здесь.

– Я знаю, – пробормотала я, но, казалось, что слова было трудно сформировать.

Боль пронзила меня холодом, когда Феликс закричал в третий раз, и мои глаза открылись. Трент поддерживал меня, когда я встала. Кормель боролся со связанным Феликсом на диване. На кухне Бис висел с Дженксом. Красные глаза горгульи были круглыми, а его кожа была более черной, чем линия белой.

– Я в порядке? – прошептала я, и он кивнул.

– Ты разбила лампы, – отрезал он.

Моргнув, я поняла, что он имел в виду. Только жар от пыльцы Дженкса и свеча, которую зажег Трент, освещали комнату.

– Боже мой, – прошептал Дженкс, и мой взгляд переместился к нему. – Сработало! У него есть аура!

Сутулая тень Кормеля отпустила, будто ужаленная. Необычный и пугающий шок для немертвого сиял от него – забытая и ненужная эмоция. Он отшатнулся назад, когда слабый синевато-зеленый туман, неоднородный и тонкий, начал подниматься от Феликса. Это была его душа, и она изо всех сил пыталась убежать, как раз когда Феликс корчился, пытаясь удержать ее.

– Возьми ткань! – воскликнула я. – Сожги ее! Сейчас же!

Кормель протянул руку, отдергивая ее, будто боясь коснуться ее.

– О, Тинки, вечно с дурным настроением для любви, – чертыхнулся Дженкс, ныряя вниз и хватая шелк с лица Феликса.

– Сожги ее! – выкрикнула я, борясь с руками Трента, когда тонкая лента ауры тянулась от Феликса, смешиваясь с пыльцой Дженкса, когда он летел к свече.