Ведьма Дженни может объяснить

Я крадусь. Роберт таится. Я шуршу злосчастным пакетом. Роберт навостряет уши и смачно чавкает. Самые крупные ягоды я откладывала на потом. Дура, дурацкая дура! Мы чувствуем друг друга сквозь стены. "Таись, сколько влезет — я всё равно быстрее!" (Ещё бы, все шабаши проходят у чёрта на рогах: дальние холмы, леса и пустоши надо преодолеть на своих двоих, чтобы оказаться на берегу реки, у благословенного круга из двенадцати белых камней в Ковенстеде19. Да, мы не летаем. Хотя Лорен может, я уверена. И не ездим туда на машине, потому что Мелисса — дура и хорошо ещё, что не заставляет добираться туда босиком).

Подозрительно тихо… Он решил, что я не пойду к чёрному ходу на кухне, и наверняка затаился у главного… Пакет подмышкой предательски шуршит, я несусь во всю прыть, Роб выпрыгивает мне навстречу. От столкновения я теряю равновесие и чуть подвернув правую ногу, опрокидываюсь, отползаю — и вот я снова на ногах. Разворачиваюсь и бегу обратно — хищные пальцы Роберта ловят воздух.

Дверь распахивается усилием четырёх рук, мы скатываемся по ступенькам невысокого крыльца и несёмся: ни один не издаёт ни звука. Минуем улочку с уютными соседскими гнёздышками. Мистер Дэвис поливает свою "американскую" лужайку, а миссис Дэвис отдыхает в гамаке, пока их неугомонные детишки — Нэнси и Юджин — носятся как угорелые.

— Какой чудесный новый шланг! — кричим мы. — Какой дивный солнцепёк, прямо Долина Смерти!

Озадаченные Дэвисы исчезают из вида, когда мы сворачиваем на Мэдисон Гарденс, и можно наконец выбросить "на ветер" противно шуршащий бумажный пакет. Обычно я не мусорю, а Роб не забывает надеть солнцезащитные очки.

Проходит минут двадцать, и Роберт начинает выдыхаться. И это притом, что я в неудобном сарафане и на каких-никаких каблуках, а он в брогах для игры в гольф. Я его жалею — дышать нечем! — и мы делаем остановку у бакалейной лавки. Я сразу начинаю царапаться в витрину: смотри, там сок, сок! Но деньги он не успел захватить. Потом мы замедляемся у здания банка. Потом ещё немного сидим у фонтана на маленькой площади у мэрии и еле-еле болтаем ногами. Роберт дышит открытым ртом, как собака, которую он до этого чуть не снёс своей тушей. По ступенькам спускается комиссар Пожарного управления, и Роберт тщетно пытается обратить на себя его внимание, тянет руку. "Мне нужно… с ним… интервью", — хрипит мой обессилевший муж. От жары и невероятных физических усилий мы раскраснелись до неприличия, волосы липнут ко лбу, запахи деревьев и растений тоже окутывают и липнут. Моя французская коса от такой переделки распустилась и запылена. Я бы сейчас выпила Лох-Несс со всеми чудовищами!

— И я бы… не отказался.

— Я произнесла это вслух?

— Да.

Мы из последних сил одолеваем Эшбери-стрит. Я-то понятное дело, стремлюсь в свой "ракитовый куст", в магазинчик, где меня укроет мама (кстати, не факт), а он на что рассчитывает? В какой-то момент Роберта чуть не сбивает на своём велосипеде Оливер. Этот "почтовый поганец" нас бесит, и сегодня мы бы наверное его даже задушили, но просто нет сил. Так что Оливер материт нас на всю улицу, а мы ускоряемся невероятным усилием воли, чтобы не въелся в память этот визг.

Наконец Роб валится на ступеньки Хэттлстоунской круглосуточной аптеки. Я вешаю своё "краденое" платье ему на шею и лениво танцую издевательский танец на безопасном расстоянии. Прохожие веселятся и подбадривают, что неудивительно: у нас 30 % населения — городские сумасшедшие, и к ним относятся благосклонно. Роберт щурится, когда я начинаю напевать песенку Майской ведьминой игры:

Если зайцами юнцы устремятся в лес,

Девы бросятся с борзыми им наперерез.

Если рыбами юнцы поплывут в затоне,

Девы кинутся за ними тотчас же в погоню.

Если тростником юнцы встанут у реки,

Девы косы навострят наперегонки…20

В тот момент, когда я делаю очередной круг, хлопая себя по бёдрам, с одной стороны улицы появляется Шарлотта, а с другой — Лорен. Лотти в льняном брючном костюме, а моя подруга в короткой юбке и прозрачной белой блузе, и бюстгалтер она никогда не носит. И огненная грива распущена по плечам. У Лотти в большой деловой сумке вряд ли найдётся что-то поинтереснее кошелёчка. В вышитой сумочке на плече Лорен может оказаться всё что угодно, вплоть до магической бомбы замедленного действия.

Сначала девушки разгоняют весёлых зевак (один из них подвывал мне!), а потом стоят и разглядывают нас со смесью изумления и жалости.

— Дайте воды, — хрипит Роб. — У меня пустыня Сахара в глотке. И я заглотил. Жужелицу.

Но я ещё злюсь за упущенное лакомство и пытаюсь пушить перья перед несчастным.

— Если у Лорен есть с собой вода, она достанется мне!

— И пожалуйста, — его синие глаза полны слёз, он утирает лоб подолом моего розового платья, — не вздумайте её поить. Она взбодрится и продолжит петь. И танцевать! Моим страданиям тоже есть предел.

К счастью, вода есть у обеих. И у Лорен бутылка почти полная. Пока мы с Робертом жадно глотаем, не отрывая глаз друг от друга, Лорен обнимает меня: "Всё в порядке, детишки, мамы пришли забрать вас домой!"