Ведьма и парашютист

     Что же еще оставалось? Кто мог ему помочь? Отто начал перебирать в памяти немногих посетителей замка и натолкнулся там на птичьи образы двух говорливых дамочек из Верхнего Нойбаха, повадившихся последнее время к Инге с какими-то корыстными целями. Он сам редко с ними сталкивался, - они не очень интересовались старым инвалидом, - но он наслушался разных грязных историй об их похождениях от Габриэлы, которая за что-то терпеть их не могла. Отто похождения этих дамочек были безразличны, но он враждебно относился к ним самим, независимо от их похождений, за то, что их корыстный интерес был направлен на осмотр и реставрацию замка, сама мысль о чем была ему невыносима. Но сейчас он готов был примириться с их набегами на его владения, потому что именно их интерес к замку оставался его единственной надеждой на спасение Ури.

     Но чтобы воспользоваться помощью той из них, которая, по словам Инге, даже писала ученые книги о старых замках, надо было срочно ее найти и объяснить ей, что произошло. Как можно было сделать это без ног, без голоса и без языка? В сотый раз проклиная несчастное стечение обстоятельств, именно сегодня лишившее его помощи Габриэлы, Отто сообразил, где можно постараться ее найти. Ведь на его доске с телефонными номерами был телефон ее отца, Эрвина, хоть и спившегося вконец, но все же хорошего знакомого, старого боевого дружка Отто со времен мировой войны, когда оба они мерзли и дрожали от страха на далеком Восточном фронте. Если даже поверить, что его сегодня хватил инфаркт, может Отто повезет, и он найдет у него свою предательницу, покинувшую его в такой неподходящий момент.

     Отто сцепил зубы и снова повторил мучительную операцию набора номера вилкой протеза. На этот раз его усилия были вознаграждены: после четвертого гудка кто-то снял трубку, и мужской голос, очень напоминающий голос Эрвина, хрипло сказал:

     - Штрайх.

     Отто прямо оторопел, но вовремя спохватился, что человек на том конце провода может, не услыхав ответа, просто положить трубку. Испуганный такой возможностью, он торопливо отстучал в самую трубку: "Отто Губертус на проводе", стараясь, чтобы стук прозвучал как можно ясней, и каждую секунду ожидая услышать короткие гудки отбоя. Но трубка хохотнула ему в ухо, и тот же хриплый голос заорал: "Это ты, Отто?", с такой характерной интонацией Эрвина, что уже невозможно было усомниться в том, кто это.

     "это я", - отстукал Отто прямо по трубке, полагаясь на сообразительность старого дружка, - "как сердце?"

     - Чье сердце? Мое? - удивился вопросу Эрвин, - Крепкое, как пивная бочка.

     "Габриэле сказали инфаркт помчалась больницу", - отстучал Отто, мысленно пробегая по всей цепочке событий от тени в подземелье до прорыва шлюза. По всем раскладкам неизменно выходило, что дважды два - четыре. Однако у Эрвина были другие соображения по поводу поездки Габриэлы в больницу:

     - Так ей и надо. Она вчера со мной разругалась, пускай теперь побегает. А ты что, из-за моего инфаркта звонишь?

     "не только, - приврал Отто, - у меня беда нужно срочно вызвать вильму."

     - А фамилия какая? - сразу ухватил суть просьбы Эрвин.

     Фамилии Вильмы Отто не знал, но на память ему пришло заковыристое новомодное словечко, которым Габриэла обозвала как-то порхающих за окном разбитных дамочек, зачастивших последнее время к Инге. И он неуверенно отбил это слово прямо в трубку:

     "лесбисанка из верхнего нойбаха."

     - Лесбитянка Вильма! - радостно завопил Эрвин, - Лесбитянку знаю, и вторую, забыл как звать, они часто у меня форель заказывают. Так что, прислать их к тебе?

     "срочно!"

     - Тут же звоню. А что там у тебя стряслось? - полюбопытствовал Эрвин.

     "наводнение", - кратко сообщил со своей высокой горы Отто, чем страшно развеселил живущего в вечно затопляемой низине Эрвина.

     - Ну ты шутник! - захохотал он в трубку, - Тебя, я вижу, никакая болезнь не берет!     

УРИ

     Неясно было, на сколько времени хватит батареек в фонаре, но ясно было, что если ничего не предпринимать, то придется умирать в кромешной тьме. Может быть, в этой ситуации любые действия не имели смысла, но не в характере Ури было безвольным чучелом барахтаться в холодной ванне, покорно ожидая конца, тем более что уровень воды продолжал подниматься, правда гораздо медленней, чем сначала, но достаточно неуклонно. А это значило, что через какое-то обозримое время должен наступить момент, когда поверхность воды сомкнется с потолком, и тогда - все, кранты!