Ведьма. Истоки

Однако, об этом дискомфорте я забыла, как только объект на пути моего следования по течению стал обретать четкость и детали. Сначала я разглядела цвет — такой же интенсивно голубой, какой был у Айданы. Вот только размер этого камня (им он, по крайней мере, и выглядел) был огромным. В такой зыбкой перспективе и без ориентиров для сравнения точно не определить, но в десяток моих ростов — легко. И при этом ни на каком дне он не стоял, а просто парил в толще воды, как и я, неумолимо к нему несомая.

Я еще удивлялась этому, а вид стал меняться. Голубая глыбища медленно повернулась сама или уж меня стало смещать — не знаю, но в сплошном камне появились размытые просветы, говорящие о наличии отверстий в общей массе. И по мере приближения и вращения они становились все больше и четче, и вскоре до меня дошло, что я вижу настоящие стрельчатые арки, в количестве трех штук, вырезанные или выдолбленные в общем теле парящей бирюзовой скалы.

Движение, толкавшее к этому чуду прекратилось, оставляя меня парить, взирая на все в изумлении и неподвижности, зато в просветах всех трех арок что-то стало шевелиться. Очень медленно там проявлялись зоны легкого затемнения, как если бы в некоторых местах вода становилась плотнее и плотнее. А потом эти темные объекты начали обретать силуэты человеческих фигур и набирать краски, и множиться.

Не знаю, сколько времени спустя — почудилось через считанные минуты, я уже ошеломленно рассматривала сотни плавно дрейфующих за каждым арочным просветом женщин, а они в свою очередь все глядели на меня, улыбались, протягивали руки и делали приглашающие жесты.

Они все были абсолютно разными, не похожими внешне, обнаженными полностью или во всевозможных нарядах самых разных эпох. Общим у них было одно — исходящая мощная аура приветственной радости, сфокусированной на мне. Такого всеобъемлющего родственного тепла и уюта я не чувствовала никогда! Даже не представляла, что подобное может существовать! Это было нечто не поддающееся объяснению никакими известными мне до сих пор словами. Как то самое волшебное, ни с чем не сравнимое чувство, когда тебя нежно гладят мамины руки в детстве, забирая все печали и защищая от всех невзгод в мире, только внезапно мам у меня сотни и сотни.

Не представляю, сколько у меня ушло времени на справиться с поглотившим полностью шоком, но когда все же очнулась, сразу поняла зачем я здесь. Ради выбора. Выходит, прав Лукин — в сказках никакие не выдумки. И передо мной то самое, так часто упоминаемое распутье, где нужно выбрать свою дорогу, а огромная каменная арка — пресловутый камень с выбитыми письменами. Только в моем случае никакие не письмена, а группа агитации из числа встречающих… ну, очевидно, прародительниц. И изумляться не время, нужно выбирать.

На беглый взгляд истоки всех трех путей ничем не отличались, как и в основной массе женщины за ними. Ни один из проходов не казался ярче, заманчивее. Но при более пристальном изучении различия нашлись и очень значительные. По центру группа прародительниц, которые показались самыми обычными людьми, вот только за спиной и вокруг каждой мерещилось нечто непонятное. Не сумев так сразу разобрать что же это, я обратила свое внимание на арку справа, да так и застыла, если это определение сейчас применимо. Женщины там были прекрасны, вот просто до абсолюта и при этом настолько же ужасающи. Нет, не внешне, это исходило от их внутренней сути. Сразу пришли на ум самые восхитительные и разрушительные моменты проявлений водной стихии. Исполинские ледники неимоверной красоты и способные одним скольжением уничтожить все и всех, гигантские волны цунами, запросто стирающие цивилизации, подводные течения, от которых зависели жизни миллиардов живых существ. Приливы, сносящие все потоки после ливней, наводнения, либо засухи, что оказываются смертельнее любого потопа. Это все и виделось мне в той стезе, куда звали эти прекрасно-жуткие незнакомки. Вот только в них самих не чувствовалось ничего человеческого. Откуда-то пришло знание, что они расстались со всем людским в себе с легкостью и без сожаления, став по сути своей порождением нашей общей стихии. Теми самыми сущностями, к которым как раз люди всех времен и обращались с нижайшими мольбами, взывая то о дожде, то о его прекращении, о приходе воды, о ее милосердном отступлении, кому в своей вечной жестокости смертные приносили бесполезные жертвы, коих никто не требовал. И от этих стихийных сущностей веяло такой непостижимой моим разумом свободой, могуществом и бесчувствием, что меня это на момент захватило целиком и едва не поволокло к ним. Стать из простой человечки силой без границ, это ли не чудо, шанс, какой дается необычайно редко, по факту даже никогда.