Ведьма Пачкуля и сумасшедшие каникулы

— Одну секунду! — отозвался Скотт, нагибаясь, чтобы поднять бороду. Он почти достал ее, но борода снова покатилась — на сей раз к ограждению пирса! Еще один порыв ветра — и она упадет в воду. Скотт всхлипнул и совершил отчаянный прыжок в последней попытке спасти бороду, хотя сознавал, что уже слишком поздно…

Но вмешалась судьба. Улепетывающую бороду остановила пара непрезентабельных ботинок. Скотт вдруг почувствовал странный запах. Знакомый запах.

— Нечисть всемогущая! — сказал знакомый голос. — Сбежавшая борода. Что-то будет дальше?

Скотт медленно поднял голову. Перед ним стояла…

— П-Пачкуля? — произнес он слабо.

— Она самая, — прощебетала Пачкуля, аж трепеща от волнения. — Скотт, дорогуша, вот мы и встретились снова! Какой чудесный сюрприз!

— ПАЧКУЛЯ! АААААААА! — завопил Скотт. И бросился бежать.

Глава четырнадцатая Ну и краснющий

— Шельма! Проснись! Ты не поверишь, кого я только что встретила на пирсе! Скотта! Скотта Мертвецки!

— Ммм? Что?

Шельма с трудом стряхнула с себя сон. Ей снился кошмар. Она была в пещере, где топили тысячу печей, лежала на раскаленных углях, а вокруг стояли гоблины и дули на нее фенами.

— Я сказала, ты не поверишь, кого… нечисть всемогущая! Шельма! Посмотри на свой нос. Ну и краснющий! Хорошо, что я за тобой вернулась.

— Правда? — пробормотала Шельма. — Должно быть, я задремала на минуточку. Все так плохо?

Она села, покачиваясь, и скосила глаза на пылающий отросток на лице — тот и впрямь подзагорел. С длинными острыми носами, как у Шельмы, вечно беда. Они все к себе притягивают. Солнце. Насморк. Иногда даже мух.

— Он как бы пульсирует, — сказала Пачкуля. — Красным. Не знаю, как еще описать. Зато ты могла бы играть Мороза Красного Носа без грима. Согласен, Хьюго?

Шельма истерически рылась в сумке — искала зеркало.

— Я бы не советовала. Тебе не понравится, — предупредила Пачкуля.

Шельма нашла зеркало и теперь в смятении изучала свое отражение. Из ее груди вырвался вопль ужаса.

— Ей не понравилось, — сообщила Пачкуля Хьюго.

— Больно? — поинтересовался Хьюго.

Шельма очень-очень осторожно коснулась кончика носа — и, взвыв от боли, подскочила и бросилась к ближайшей запруде.

— Больно, — хором сказали Пачкуля и Хьюго. Они стояли и смотрели, как Шельма опускает свой невезучий нос в воду. Послышалось шипение, появилось облачко пара. Через секунду вода закипела, и крабы с рыбами бросились врассыпную.

— Оооо. Демдого лучше, — сказала Шельма. Говорить ей было трудновато: нос у нее по-прежнему был в воде. — Что ды дам говорила, Пачкуля? Насчет Скода Мердвецки?

— Он здесь! В Грязьеводске! Я видела его на пирсе! Но, Шельма, — ох, это был не мой Скотт, а его жалкая тень! Он так опустился, просто слезы. Я-то, как самая большая поклонница, конечно, все равно его узнала. Еще до того, как с него сдуло бороду.

— Бороду? Какую еще бороду? О чем эдо ды? — пробулькала Шельма.

— Он был в маскировке, Шельма! Не хочет встречаться с поклонниками. Стыдится. Поэтому он и сбежал от меня.

— Что здачит в маскировке? Что Скод Мердвецки делает в Грязьеводске, да еще и в маскировке?

— Он участвует в «Летнем придставлении». Я видела афишу. Его имя в самом низу, да еще и с ошибками. Угадай, кстати, кто там звезда?

— Кто? — спросила Шельма, выныривая, чтобы глотнуть воздуха.

— Пигалица Лулу Ламарр, собственной персоной! Та, что волочилась за Скоттом, когда он судил наш конкурс талантов, помнишь? Я от нее в тот раз живо избавилась. Я сказала Скотту: «Нечего вам якшаться с такими девицами. Вы достойны лучшего».

— И имела в виду себя, надо полагать. Я, пожалуй, вернусь на виллу, Пачкуля. Мне что-то нехорошо, — сказала бедная Шельма. Она намочила полотенце и обмотала им свой пунцовый нос.

— Я с тобой, — заявила Пачкуля и обняла подругу за плечи. — По дороге куплю тебе мороженое. Сможешь сунуть в него хобот.

У подъезда «Ритца» на набережной собралась толпа. Прошел слух, что Сногсшибательная Лулу Ламарр, ослепительная звезда сцены и экрана, вот-вот появится для первой утренней фотосессии, и фанаты осадили отель, вооружившись фотоаппаратами и блокнотами для автографов. Среди прочих там были скелеты в футболках «МЫ ЛУБИМ ЛУЛУ» и здоровый тролль, который застенчиво сжимал в лапе букет анютиных глазок.

— Гляди-ка, — сказала Пачкуля, схватив Шельму за локоть, и показала на толпу. — Что это тут происходит? Наверное, в «Ритце» остановилась какая-то важная шишка. Пойдем поглазеем.

— Неохота. Какая разница. Нос болит. И голова кружится. Я бы полежала сейчас в каком-нибудь темном углу, — простонала Шельма.

В этот момент толпа радостно загудела, засверкали фотовспышки — и из дверей вышла Лулу Ламарр. Она мотнула кудряшками и крикнула публике:

— Привет, пупсики!

Позади Лулу нарисовался невысокий, плотненький джинн в довольно несуразном наряде — тесный костюм, красный тюрбан и традиционные джинньи тапочки с загнутыми носами. К левому лацкану его пиджака был приколот большой значок «АЛИ ПАЛИ — МЕНЕДЖЕР ЗВЕЗД».