Ведьма полесская

И вскоре стратегия Серафимы начала приносить результаты. С различными недугами к ней потихоньку потянулся простой люд, у которого не хватало средств на настоящего лекаря. Люди рассчитывались за свои визиты в основном продуктами, реже вещами и совсем редко – деньгами. Давали кто что мог, и она брала всё, что ей приносили.

Маленькой Янинке на новом месте очень даже понравилось. Она подружилась с местной детворой, и у неё начался один из лучших периодов жизни. Беззаботное детство лучилось яркими впечатлениями от весёлых походов на реку, где всей ватагой затевали интересные игры и забавы. Часто бывало, что, заигравшись, дети целый день не показывались дома. Спохватившись только к вечеру, многие из них боялись возвращаться к строгим родителям, ибо там непослушных детей уже ждала порка. За долгое отсутствие иногда доставалось и Янинке; всё-таки у Серафимы она была единственной дочкой, и мать сильно волновалась за неё.

Так шли дни за днями. Проходили месяцы. Годы незаметно скрадывались неумолимым ходом временем. Из маленькой девочки Янинка превращалась в настоящую девушку-красавицу, на которую даже мужчины постарше начали бросать заинтересованные взгляды.

Серафима же заметно постарела, но в ремесле своём стала более мастита и уверенна. У неё появились свои постоянные клиенты, и она давно уже бралась больше за помощь в тёмных делах. Для неё такие услуги обходились меньшим расходом сил, а оплачивались более щедро. Сама не зная почему, но ей черная магия давалась легче, а действия доставляли даже своеобразное удовлетворение. Наверное, дух дьявола был сродни её сущности. И чем больше Серафима занималась чёрным ведьмовским ремеслом, тем больше её затягивало в зависимость от такого занятия. Если к ней долгое время никто не обращался с просьбой навести порчу на недруга, на скотину или сделать ещё что-нибудь такое, то Серафима испытывала зудящую потребность в свершении таких колдовских действий. Со временем этот зуд перерастал уже в мучительные страдания, и она готова была сделать что угодно и против кого угодно – неважно, будь то чужой человек или близкий. А из близких у Серафимы только Янина. Но всё же она не настолько теряла голову, чтобы причинять вред своей дочери! У неё хватало силы и умения, чтобы жертвой мог стать просто незнакомый прохожий. Для этого Серафиме достаточно было только глянуть в глаза встречному, прикоснуться или обмолвиться несколькими словами, а остальное – по накатанной дорожке. И у несчастного вскоре начинались неприятности, приводившие ведьму в состояние эйфории от сладкого чувства тайной власти.

Но ремесло, коим Серафима так усердно занималась, не проходило бесследно и для неё самой. Хотя по годам она была не совсем ещё старой женщиной, но на лице появились глубокие морщины и складки, придававшие ей вид измождённой старухи. И все же, несмотря на то, что Серафима сильно внешне сдала, физической и внутренней жизненной силы у неё было ещё предостаточно. Вот только становилась она всё более раздражительной и злобной, особенно если её вынуждали быть таковой.

Вскоре отошла в мир иной хозяйка старенькой избы, в которой проживали постоялица с дочкой. Померла бабка внезапно: днём ходила, разговаривала, ни на что не жаловалась, вечером, перекрестившись, спать легла, а на утро уже и не встала. Одни завидовали: смерть лёгкую приняла. Другие шептались, что помогла ведьма, чтоб хатой завладеть, да самой всем распоряжаться. Ведь не раз замечали люди, что Серафима в последнее время всячески притесняла старушку-хозяйку.

В любом случае вопрос с избой надо было решать в местечковой управе. Но Серафима никуда не пошла и лишний раз мозолить глаза панству не хотела: о ней и так уже давно ходили нездоровые слухи. Никто из управы не трогал – и ей нечего самой туда соваться.

Но всё же после этого Серафиму начал сильно тревожить излишний интерес нового урядника. То зайдёт поинтересоваться, всё ли чинно у неё, то людишек расспрашивает о них: кто такие, да откуда здесь появились, а главное, чем занимаются и на что живут? И это спустя многие годы, проведенные в Мазыры, после которых уже сама Серафима по праву считала себя мазырянкой.

У колдуньи всё же была маленькая надежда на то, что молодой урядник интересуется её дочкой-красавицей, вот и ходит кругами тут, словно мартовский кот.

Но в последний раз урядник очень уж подозрительные вопросики задавал Серафиме. Спрашивал, не объявлялись ли какие родственники умершей хозяйки? Не приходил ли в хату кто-либо незнакомый, представившись родственником? И даже поинтересовался, не знает ли Серафима причину, по которой владелица хаты внезапно отошла в мир иной. От всех этих расспросов за версту несло неприятностями. А тут и сам пристав однажды вызвал к себе в участок Серафиму. И её особенно насторожил интерес пристава к незнакомцу, с которым колдунья, на свою беду, однажды встречалась.