Ведьма поневоле

Линзы могли отсвечивать только на солнце, сами по себе они светиться никак не могли. А ведь она уже давно о них не вспоминала. Они должны были пересохнуть и доставлять дискомфорт. Только вот никакого дискомфорта не было, а зрение словно стало лучше. Катя попыталась вынуть линзы, но их не было. Просто не было. Исчезли. Сначала, Катя подумала, что их украли. Но как можно украсть из глаз линзы? Да никак, это невозможно. Тогда куда они делись? Если их нет, почему со зрением всё хорошо? «А в темноте теперь как ходить? Меня же за километр видно будет, с такими-то фонариками!»

– Да что со мной происходит?! Через неделю я в какую-нибудь зверушку превращусь? Капец ваще!

Решив сильно не расстраиваться, пока не начнёт расти хвост, Катя перешла ручей и отправилась вниз по течению. Логика была проста – все ручьи впадают в реки и озёра, а реки в моря, а все населённые пункты строятся возле источников воды. Идёшь вниз по течению и выходишь к людям.

Так и произошло. Только произошло это тогда, когда сил совсем не оставалось, хоть ползи. Ручей к этому времени превратился в маленькую речку, на берегу которой стоял маленький хуторок из нескольких домов и хозяйственных построек.

Включив уже не второе и даже не третье, а восьмое дыхание, Катя подошла к стоящим друг напротив друга домам. На крыльцо из дома слева вышла молодая девушка. Красивая, вся такая ути-пути пухляшечка в расшитых лентами довольно простых рубашке и юбке. И если Катя видела перед собой просто человека, самую обыкновенную девушку, то пухляшка даже не знала, как ей на увиденное реагировать.

Перед ней стояла небольшого роста, худенькая девушка, в мятой, грязноватой одежде, вся перепачканная землёй, сажей, с прилипшими травинками, со спутанными, взъерошенными волосами, в которых тоже проглядывал какой-то мусор, очень усталая на вид и со светящимися светло-голубым глазами.

«Неужто вурдалачиха из могилы выкопалась? Но ещё не стемнело, как же она по земле ходит?». Девушка была в замешательстве, но долго молча не простоишь, надо как-то реагировать.

– Ты вурдалак?

– Нет. У них глаза красные.

– Ты человек?

– Да.

– Ведьма?

– Да.

– Ой, мамочка! – Пухляшка прикусила кулачок левой руки, а правую прижала к груди, но с места не сдвинулась.

Катя устало подошла к крыльцу и со стоном села, привалившись спиной к деревянному столбу.

– Да не кипишуй ты. Я не злая ведьма, никакого вреда не причиню. Мне бы отдохнуть денёк, да поесть нормально. Денег, правда, у меня нет, есть только это. – Катя сняла с пальца кольцо и протянула девушке.

Пухляшка заинтересованно склонилась над кольцом, но в руки его не взяла.

– Неужто золотое?

– Конечно. Других не ношу.

– И самоцвет настоящий?

– Разумеется. Это изумруд.

– За такое кольцо, весь наш хутор, вместе с нами, раз десять купить можно, – девушка задумалась и добавила, – а может быть и больше, я не знаю, не разбираюсь я в самоцветах. Не возьму, батюшка заругает, очень дорогое колечко.

– Надо же, честные какие. Только вот есть от этого меньше не захотелось. – прошептала Катя.

Пухляшка, видимо, шёпот услышала:

– Так что ж мы, нехристи какие? Путнице хлеба кусок, да борща чашку не найдём? Я сейчас.

Девушка скрылась в доме и почти тут же появилась снова, держа в руке блюдце, на котором лежал маленький кусочек хлеба и зубчик чеснока.

– Что это?

– Съешь это.

– Ну, и на том спасибо…

Пухляшка заливисто рассмеялась:

– Вурдалака надо в дом пригласить, тогда он сможет войти, но и человека ведь надо приглашать. Как мне узнать, что ты не вурдалак?

Логично. Не важно, что солнце светит, а вурдалаки только ночью бродят, может она вурдалачка страдающая бессонницей. Катя съела чеснок и хлеб.

– На скотину нашу мор не будешь насылать?

– Зачем мне это?

– Ты же ведьма.

– Не буду. Я хорошая ведьма.

– Меня Радмила зовут, прошу в дом.

– А меня Екатерина Андреевна.

Радмила завела Катю в дом, умыла, причесала, причитая о том, что негоже хорошей ведьме с мусором в голове ходить, усадила за стол и досыта накормила. Катя была бы и рада ещё с ней поболтать, но присев на лавку в углу мгновенно уснула. Радмила не стала её будить и убежала управляться по хозяйству. Снова приснилась лесная дорога и нагромождение покрытых рунами камней. На этот раз Катя ощутила исходящую от них силу и поняла, что это не просто камни – что-то словно просилось наружу сквозь них, звало и было знакомым.

Ближе к ночи с полей явились остальные представители семейства – отец с двумя сыновьями и беременной невесткой, ещё один сын остался на какой-то пасеке и дядька, брат отца, с женой и дочкой. Реакция на присутствие в доме ведьмы, чьи глаза отчётливо и жутко светились в темноте, была неоднозначной.

Положение спасла Анна, женщина уже в годах, жена дядьки. Указав на крестик на шее и заявив, что перед ними первая верующая ведьма, которая в свою очередь немедленно трижды перекрестилась на икону в углу, она снарядила Катю в баню, в сопровождении Радмилы, а невестке поручила вычистить ведьмину одежду.

Эту ночь Катя провела в нормальной кровати, чему была несказанно рада.