Ведьма. Пробуждение

– А секарий – это что за вид нечисти? – спросила я у Егора, когда мы уже выехали на дорогу, распрощавшись с Игнатом Ивановичем каждый по-своему. Волхов сухо и равнодушно, будто тяготился все больше каждой секундой общения с ним. Я – тепло и в очередной раз утверждаясь во мнении, что, даже зная, какова скрытая суть этого… нечеловека, не испытывала по отношению к нему ни страха, ни отвращения. Кстати, прежде чем позволить мне пожать навию руку, майор нацепил обратно на мое запястье тот самый ремешок с бусинами и узелками.

– Секарий, Люда, это прозвище, которое присвоил данному фигуранту дела руководитель нашего отдела – Филимонов Сергей Геннадьевич, с которым ты вскоре познакомишься. Он у нас любитель придумать чего позаковыристей. Простой «Тесак» или там «Потрошитель» его бы не удовлетворил.

– Погоди, то есть вы не знаете даже, человек это или подлунный? – удивленно уставилась на него я.

– Нет.

– Тогда почему вы расследуете это дело? Разве вы не исключительно по таким, как я?

– Данное дело имеет все признаки либо ритуального, либо совершаемого для получения определенных органов людей строго выбранной категории, что свидетельствует о том, что они добываются или для подпитки кого-либо из нелюдей, или для изготовления неких магических препаратов, – невозмутимо ответил Егор, не отвлекаясь от дорожного движения. – Так что по-любому попадает в зону нашей ответственности.

– Органов? – Я почувствовала, как в желудке зародилась тошнотворная невесомость. – И что значит «строго выбранной категории»?

– Это значит, что из тела жертв, имеющих некоторые схожие признаки, очень аккуратно изымаются мужские половые органы, причем не просто внешние, путем примитивного отсечения, а целиком, включая и их части внутри брюшной полости, и почему-то пятый поясничный позвонок.

– Блин! А можно без таких подробностей! – возмутилась я и была вынуждена открыть на ходу окно и высунуться, чтобы продышаться.

– Ты спросила, я ответил, – сказал Егор безразлично, но мне почудилось, что ему удовольствие доставила моя реакция. Потешается втихаря небось. – Если бы я обтекаемо сказал, что их подвешивают вниз головой и наживую потрошат, прозвучало бы лучше?

– Да ну, Волхов, же! – Я начала хапать ледяной воздух еще жаднее.

– Все-все, закрывай, больше не буду тебя пугать, а то еще сбежишь или вон простудишься. Сама, может, все увидишь.

– Слушай, я разве не могу отказаться?

– Ты же хотела сама.

– Я не хотела. Я не видела повода отказаться, когда ты предложил. А сейчас его уже вижу.

Да ну на фиг! Я хочу остаться в здравом уме, а после такого это разве возможно? Я и триллеры-то про всякую расчлененку терпеть не могу.

– Брось, Люда, разве перспектива спасти жизнь какому-нибудь бедолаге-девственнику не наполняет тебя энтузиазмом?

– Почему девственнику?

– А я не досказал? Точно, ты же меня вечно перебиваешь и отвлекаешь.

Да ты мне информацию выдаешь весьма дозированно и избирательно, это я уже уяснила.

– Если опять нечто мерзкое, то и не надо, – скривилась я, готовая снова открыть окно.

– Ну не знаю, как по мне, так не удосужиться переспать с кем-то до двадцати с лишним лет – это ли не отстойно. Видишь ли, в мире магии весьма ценится невинность из-за высокой концентрации пригодной для некоторых обрядов и заклинаний накопленной с возрастом сексуальной энергии. Так что долго хранить девственность не только тоска зеленая, но и опасно для жизни.

– Хм… Странно. Жертвы – парни и все они… ни с кем?

– Да, мы это установили постепенно, выясняя личности и психологические портреты жертв. И ничего странного, Люда. Нравы нынче таковы, что куда как проще выходит отыскать десяток засидевшихся в девственниках парней, нежели дев невинных, как раньше. Не блюдут себя девушки, ох не блюдут.

– Да это просто парни сутками не высовываются из-за компов, все в играх зависают. Задроченные герои виртуала, которые запросто пришлют тебе фото члена в сообщении, но в реале и слова вымолвить не могут. Но ты сказал десяток? Серьезно? Этот Секарий убил десять человек, и вы его не поймали?

– Одиннадцать. И сегодня, вполне возможно, станет двенадцать. Скажи мне, Люда, ты себе хоть представляешь, что такое тоннели под городом? Хотя бы какова их протяженность.

– Да откуда. Я тут и живу-то всего полтора года и так-то работаю все время. Шарахаться по подземельям у меня времени не было.

– Однако же завести отношения с каким-то неудачником и маменькиным сынком ты его нашла. Как по мне, так уж лучше бы на изучение города его потратила.

Как по мне, то тоже так думаю. Но его это ни разу не касается.

– Ты уже все обо мне разнюхал?

– Зачем мне было это делать? Я застал этого… как его… Вадика под дверями квартиры, когда приезжал телефон отдать. Он там как раз плакался одной твоей соседке в пышную грудь, какая ты грубая, требовательная сверх меры и давишь на него. Очень, кстати, напрягся, когда я объяснил, к кому и зачем пришел.

– А ты, само собой, смолчать не мог.

– Меня спросили, я ответил. – Вот теперь он даже не старался скрыть насмешливого довольства. – И что-то мне подсказывает, что нет у тебя теперь парня.