Ведьма. Пробуждение

– Поэтому и предложил мне переезд и быть парой? – я закрыла глаза, становясь под уже давно горячие струи воды и смывая с себя пену. – Надеешься, что если я постоянно буду мозолить тебе глаза и под рукой, то ты быстрее вернешь прежнее равновесие, попросту «наевшись»?

– Хм… Похоже, тебе, Люда, Луна, помимо этих твоих еще не до конца мне понятных способностей взаимодействовать с водой, даровала и еще одно свойство. Портить все хорошие моменты, причем в основном для себя.

– Странно это слышать от тебя, человека, что до сих пор только и твердил мне свое коронное «взрослей», – отбила я и вышла из кабинки, тут же захапывая единственное наблюдаемое мною полотенце. – Или тебе больше понравилось бы, если бы я с ходу начала вести себя как романтичная влюбленная дурочка и принялась таскать в твой дом журналы со свадебными нарядами и выдумывать имена нашим детям?

– Нет, это слишком. Но нечто среднее меня вполне бы устроило. Кстати, никакого противоречия с моей прежней позицией. Просто осмысленно наслаждаться моментом, не заморачиваясь и не нагромождая никаких эмоционально-плановых конструкций, способны именно взрослые люди. Я захотел, чтобы ты была в моей постели каждый раз, когда оказываюсь там при своем бешеном графике работы – предложил это прямо. Мне доставляет дискомфорт и отвлекает мысль о твоей свободе в глазах других мужчин – я предложил нам стать парой. Все просто и осмысленно и приносит удовольствие в этом моменте времени, дальше заглядывать и додумывать не вижу смысла.

– Это смотря как глянуть. С другой стороны, такое отношение может показаться как раз проявлением инфантильности и безответственности, – последнее я еле договорила, потому как рот стало растягивать в безудержной зевоте. – И вот тоже кстати. Понятно, почему я не заморачиваюсь по поводу предохранения. А с тобой вопрос открыт.

– Насчет болезней я не переживаю, учитывая мою информацию о твоем сексуальном опыте до меня. А забеременеть ведьма не может просто так.

– В смысле? – я перестала вытирать волосы и уставилась на него, шагнувшего из кабинки. Мощный, красивый и… временно мой? Грудь, прямо над соском кольнуло. Я посмотрела в это место и увидела сверкающую крошечную льдинку, в которую обратилась упавшая с волос на кожу капля воды. Что еще? Это плохая идея – считать Волхова своим? Почему?

– Ну, по моим сведениям, вы всегда в курсе, когда к этому готовы и с кем. Сила опознает подходящего мужчину. Или даже выбирает его. Тут мои сведения разнятся.

Да уж. Ни черта-то я еще о себе новой не знаю. На кухне я чуть не отключилась прямо за столом во время еды, так что ни блюда поглощаемого, ни самого перемещения в спальню не запомнила. А вот то, что в какой-то момент Волхов разбудил меня, целуя сзади шею и спину, весь снова горячий, голодный и будто прямо-таки вибрирующий от высокого напряжения внутри, запомнила. Как и то, что он и в этот раз пытался бороться с собой, затягивая наш общий финал, вколачиваясь в меня, распятую под ним сзади, все с тем же свирепым напором, поднимая уровень моего удовольствия своим хриплым шепотом, перемежаемым гортанными стонами.

– Вот оно… ты… берешь… требуешь…опустошаешь… ар-р-р… выжираешь меня всего… да-а-а-а!

И то, что его попытка продержаться дольше меня и заставить кончить первой опять не увенчалась успехом, тоже помнила. Хотя как только отхлынуло наслаждение, уснула почти моментально, лишь угукнув на его «я на работу, никуда без меня, Люд».

«Хозяа-а-а-айка-а-а-а! На кого ж ты нас покинула-а-а-а-а! – завывал дурниной Алька, размазывая сопли и слезы по холеному аристократичному лицу французской звезды кино. – Голодны-ы-ы-ы-и-и-и мы, холодны-ы-ы-и-и-и, сиры-ы-ы-и-и-и-и, бесхозны-ы-ы-и-и-и! – тянул он дико жалостливо. – Дом то ветшае-е-е-ет, сыростью плаче-е-ет! Возвернись, родненькая ты наша-а-а-и-а-а-а-иа-а-а!»

Я вздрогнула от его последнего особенно противно протяжного вопля, просыпаясь. Поморгала в потолок, осознавая, где я. Скосила глаза на щель между шторами на окне. Похоже, белый день уже давно. Надо же, быстро я привыкла барствовать и спать до обеда. Четыре дня как подлунная и уже забываю, как вставать ранним утречком и нестись на работу. А вот Волхов-то после бессонной ночи и всех событий на нее как раз и пошел. Я перевернулась на живот и потерлась лицом о простыни, вдыхая наш общий аромат и чувствуя, как тягучая волна-воспоминание прокатилась от макушки до кончиков пальцев на ногах и потекла обратно, концентрируясь в низу моего живота. Поразительно кайфовое чувство полного удовлетворения, спокойной эдакой сытости, но с отчетливой ноткой предвкушения неизбежного скорого повторения. Никогда такого не ощущала. Нечто порочное и безумно приятное одновременно. Откровенно плотское такое, ничего общего с моим прежним восприятием близости. Настолько, что тут же опять та самая мысль-молния: все потому, что это не близость совсем в моем прежнем представлении. Не из души.

– Да ну вас на фиг! – проворчала сама себе, садясь на широченной кровати. – Не факт же, что эта самая душа у меня есть. И вообще у кого-то. Все путем, Люда.