Ведьма. Пробуждение

– Люда, мы годами работали бок о бок, спарринговались, спали вместе, наконец. Оденься она хоть во что, я бы узнал ее по манере двигаться и куче других мелочей.

– Ты задержал ее? – У меня внутри екнуло, когда вспомнила свой последний приказ Фанирсу. Можно ли его отменить? Хочу ли я это сделать?

Майор молча нес меня все дальше от строения в сторону какого-то пролеска. Ясно, не мое дело.

– Что дальше? – Я прямо смотрела ему в лицо, он же – исключительно перед собой.

– Я отвезу тебя, куда скажешь. И ты никогда и никому ничего об этом не расскажешь, – он произносил каждое слово отрывисто, как если бы их в мой разум как гвозди-сотки норовил вбить.

– Что? Почему? – Я чуть не вывалилась из его захвата, дернувшись от возмущения. – Они преступники! Убийцы!

– Ты теперь тоже. – И вот он, наконец, короткий, как пощечина, взгляд , что мне сердце заморозил, куда там холоду вокруг.

– Не сравнивай! – гневно процедила я. – У меня это была самозащита, они же устроили целый конвейер смерти. У них где-то еще и подельник-маг есть, нужно провести рассле…

– Я сказал – ты закроешь рот прямо сейчас и больше никогда и никому не скажешь ничего об этом! – рявкнул Волхов чуть не прямо мне в ухо, вызвав очередную волну боли в голове. – Ты моя должница, не забыла еще? Так вот, в качестве уплаты долга я требую с тебя молчания об этом отныне и навсегда, и отказать мне права у тебя нет!

– Егор…

– Не слышу клятвы! – он остановился и уставился мне в лицо зло, как если бы боролся с желанием швырнуть на землю и начать топтать ногами.

– Я клянусь… – Слова полились будто против моей воли и остановить себя я не могла. – Никому и никогда не разглашать обстоятельств данных событий.

– Принимаю, – кивнул мужчина сухо и пошел дальше. – У тебя больше нет долга передо мной.

Пожалуй, говорить стало не о чем уже тогда, но я не смогла сдержаться.

– Почему? Я же имею право знать.

– Вообще-то нет, но сама подумай. Ты подлунная, убила человека, уже это одно есть повод для устранения. И это был не просто человек, а полицейский и руководитель нашего спецотдела. Если это станет известно, то ты превратишься в мишень номер один для всех наших. Поэтому Филимонов совершил самоубийство, не желая дожидаться, пока его убьет болезнь.

– А то, что этот человек был мразью и ради своего выживания организовал зверские убийства других людей, – это фигня, выходит?

– Во-первых, это дела людей, Люда. – Ага, вот оно. Дела людей. А я не из их числа. – Во-вторых, формально их убили чуди и доказательств обратного ни у тебя, ни у меня нет. И хоть бы и были, это все равно никак не отменяет факта убийства тобой человека. Свершившийся факт. Неоспоримый. Никакие обстоятельства в случае с подлунным не побивают этого факта и не будут приниматься во внимание моими коллегами.

– А тобой? Ты ведь знал, так?

Он пронес меня между деревьями, и мы очутились на еще одной дороге, где и стоял жутко замызганный грязью автомобиль. И да, это было не обычное авто майора. Он поставил меня на ноги, распахнул дверцу и велел залезать. Ответил мне, только когда сам уселся на водительское место и завел движок.

– Подозревал. Полина стала меняться. И само дело Секария было каким-то странным. Вокруг тебя слишком много суеты из-за всего лишь моего увлечения. После случая с оборотнем на парковке был уже почти уверен.

– А ты меня ведь привлек нарочно? Спровоцировать их хотел? А если бы они все равно меня убить захотели, а не использовать дальше? – с каждым моим вопросом его физиономия приобретала все более каменное выражение, с которым он принялся разворачивать машину.

– Была вероятность, что я в принципе ошибаюсь в своих подозрениях. Нужно было знать.

– Какой же ты все-таки гад! – Мне стало так горько. – Пара мы, да? Все ведь было только ради того, чтобы заставить этих мерзавцев действовать и спалиться, так? Ах, бедный Егорушка увлекся экзотическим сексом с ведьмой, а Егорушка всех обдурил. Волхов, у тебя сердце вообще есть?

– Мы говорили уже о моих чувствах, Люда. Ничего с того времени не поменялось, кроме одного обстоятельства – на тебе теперь кровь человека. Не важно какого.

Ну вот и та самая последняя черта, которую он четко проводит между нами. Любой человек, какой бы тварью ни был, для него всегда будет в правах в приоритете над любым же подлунным. Наверное, я даже это понимаю. Чтобы продолжать бороться после такого, что произошло, нужно иметь нерушимую веру хоть во что-то и однозначную установку.

– Мы враги?

Волхов дернул головой тем самым, однажды выдавшим мне его эмоции движением, и по ледяной маске лица пробежала краткая болезненная гримаса.

– Не друзья и не союзники больше. Станем ли врагами – покажет время и твои поступки. По собственному опыту скажу: начав, подлунные не останавливаются.

– Нельзя всех валить в одну кучу и приговаривать по умолчанию, – покачала я головой, понимая, что ощущаю сейчас утрату сильнее, чем могла бы ожидать. Что там, по сути, между нами и было-то?

– Исходя из того же опыта, скажу – можно. Но тебя я просто отпущу. И будет лучше, если ты уедешь из города.