Ведьма в академии магии. Делу время

– Только поцелуй… – соблазняла я, кончиком языка очерчивая дорожку по его нижней губе от одного уголка до другого.

Стон, полный отчаяния, был мне ответом. Получив вытребованный поцелуй, я уже не думала о том, почему мужчина встал прямо со мной на руках, почему склоняется над кроватью, а потом садится обратно в кресло.

Об этом мне пришлось подумать в тот самый миг, когда меня беспощадно скрутили, завернув в одеяло так, что я не могла пошевелить ни руками, ни ногами.

– Немедленно выпусти меня! – воскликнула я, лишившись возможности трогать, гладить, изучать.

– Поверь мне, Тиана, – ведьмак тоже задыхался, – я бы выпустил тебя с превеликим удовольствием. И все остальное… тоже… с удовольствием. Но ты ведь пожалеешь утром, ведьмочка моя. Ты пожалеешь, потому что иная, другая, не с такими свободными нравами, как городские или столичные девушки. А мне совсем не хочется, чтобы ты сожалела о первой нашей ночи. Я себе этого просто не прощу.

– Но я не буду сожалеть! – горячо убеждала я. – Мне ведь лучше! От поцелуев мне значительно лучше!

– Потому что именно так и работает проклятье страсти. Оно снимется либо само, когда закончится его срок, либо после утоления… голода.

– Но я не доживу до утра! – перешла я к последнему аргументу, а предательские слезы сами полились по щекам.

– Доживешь. Эта ночь будет по-настоящему долгой. Но я сделаю все, чтобы облегчить твои страдания.

Именно после этих слов Барсвиль меня поцеловал. И целовал до самого утра, периодически сыпля проклятиями и шепотом ругаясь. Я молила его об этих поцелуях. Не помнила себя, забыла о гордости, чести, разуме и молила. Но мужчина не поддавался на что-то большее. Наоборот, просил меня поспать, отпаивал водой и пресекал все мои попытки высвободиться.

Он сидел со мной всю ночь и не смыкал глаз ни разу. Крепко обнимал, бережно прижимал меня к себе, часами лаская мои давно распухшие губы.

О том, что проклятье ослабевает, я поняла ближе к рассвету. С первой огненной полоской на горизонте пришел и отголосок стыда, что все нарастал, формируясь в глубокое жалящее чувство. Когда солнце взошло целиком, проклятье спало окончательно, но я уже была без сил.

– Спасибо, – только и смогла я прошептать, привалившись щекой к плечу ведьмака, и почти сразу же меня охватила дрема.

Именно сквозь нее я ощутила последний поцелуй, завершающий эту длинную страшную ночь. Теплые губы коснулись моей щеки, и я провалилась в сон.

Глава 11: Последний стыд

Меня разбудили запахи. Просто восхитительные ароматы, уловив которые я проснулась мгновенно. Желудок тут же громко заурчал, требуя законной добычи в виде завтрака, но, если судить по солнцу за окном, время давно перевалило за полдень.

И неудивительно! Вспомнив события прошлой ночи, я от отчаяния застонала и забралась обратно под одеяло с головой. Вылезать отсюда я не планировала до самого заката, чтобы уже после тайком улизнуть из дома директора ведьмовской академии.

Но куда? В женском общежитии у меня теперь не было не то что комнаты, а даже кровати. И мои вещи! О Главная Ведьма! Все мои немногочисленные, но такие дорогие сердцу вещи были безвозвратно утрачены! Ни платьев, ни обуви. Даже белья сменного не осталось!

И деньги… Их было совсем немного. Платочек, уголки которого были связаны между собой, мама сунула мне в руки незаметно от отца уже непосредственно перед моим выходом из дома. Конечно, денег на платье там вряд ли хватило бы, так – на какие-то мелочи, но это были мои единственные деньги. А теперь что? Метла, гримуар, часы и один комплект школьной формы – вот и весь мой нехитрый скарб.

Желудок продолжал заунывно бурчать. От голода сосало под ложечкой, но я упрямо пряталась в своем домике из одеяла. Не представляла, как буду смотреть в глаза Барсвилю. То, что я вчера вытворяла…

Я даже описать это была не в состоянии. И дело было не только в помутнении рассудка. Так, как вела себя вчера я, вели себя разве что последние блудницы, у которых не имелось ни стыда, ни совести, ни девичей чести.

Однако я прекрасно понимала, что долго отсиживаться в спальне невозможно. Господин Эйлер мог заявиться сюда в любой момент, и лучше, если в этот самый момент я буду хотя бы одета. И умыта. И желательно причесана.

Решив, что пора вставать, я осторожно выползла из-под одеяла, пытаясь прислушаться к звукам за пределами спальни. Они – эти звуки – очень даже имелись, но распознать на расстоянии ничего не удавалось.

И одежду отыскать не удавалось. Ее просто не было в комнате, хотя я прекрасно помнила, как вчера самолично сложила ее на прикроватную тумбу. Бесформенной кучей, правда, мне было не до аккуратности, но все же сложила.

Мысль забраться обратно под одеяло была просто невероятно соблазнительной, но вместо этого я заправила кровать, застегнула на рубашке все пуговицы и, как смогла, переплела растрепанную косу. Еще несколько минут искала знакомые тапочки, но их тоже не нашла, так что в коридор второго этажа пришлось выходить босиком.